Картонная пуля

— Правильно, следит, — согласился Сердцев. — А если не уследит? Уйдут те две сумки, и что мне тогда — на паперть?

— Да уж, ты выйдешь на паперть…

— Ладно, не торгуйся. Сумка за девушку — нормальная цена. Снимаем все проблемы.

— Хрен с тобой, сволочь. Значит въезжаю во двор…

Я еще раз прокрутил в уме план Сердцева, пытаясь найти подвох.

— Все чисто, — убеждал Сердцев. — Мы же не станем шуметь на улице, гоняться друг за другом с ножом и пистолетом. И девушку мне нет резона убивать. Мне деньги нужны, а не трупы.

Я колебался. А если выстрелить?

— Катя, — позвал я. — Ты как?

Она окатила меня взглядом коровы, спросонья жующей траву.

— С тобой все в порядке?

Она слабо кивнула.

— Сможешь выйти?

Она сглотнула слюну. Хорошо хоть, рефлексы работают.

— О’кей, — согласился я на американский манер — уж больно ситуация была нерусская. Это же в Америке каждый день людей берут в заложники. А в России другая ситуация — люди сидят за одним столом и выпивают.

— Катя, все будет в порядке, — пообещал я, отступая к прихожей.

— Да, — напомнил Сердцев, — только давай без глупостей. Утром возле дома ты загрузил в тачку шмотки в двух темных спортивных сумках, а из кафе вынес две большие красные клеенчатые сумки китайского производства. Меня интересуют китайские. Одну поставишь на столик… Удачи!

Сколько цинизма в человеке! И опять улыбается. Есть же люди, которые всегда чувствуют себя уютно. Им ни в какую Африку переезжать нет смысла. Их Африка всегда с ними…

Я кивнул на труп в прихожей:

— У него есть оружие?

— ПМ в правом кармане пиджака. Можешь забрать на память, если не доверяешь. Бесплатно. Имей в виду: сейчас я тебя обманывать не собираюсь. Мне стрельбу нет резона открывать. Если все сделаешь, как договорились, то и я не подведу. Получишь подругу живой и невредимой.

— На всякий случай, — объяснил я, доставая ПМ. — Слушай, это тебя Толяном кличут? Или Жоржем?

— Ну ты сам подумай! Какой я тебе Толян? Толян мертвый лежит. А я живой.

— Значит, Жоржем. А на фига?

— А просто так. Люблю Францию. Все-таки чемпионы мира. А тебе не все ли равно?

Абсолютно все равно, но я тянул время, пытаясь отыскать подвох в плане Жоржа Сердцева. Вроде все выходило чисто.

…За десять минут никто не обратил внимания на спящего мертвым сном цыгана Ваню.

Я медленно проехал по двору под Катиными окнами, согласно предписанию припарковался возле кирпичного куба подстанции… достал сумку… медленно пересек двор в обратную сторону, демонстративно выставил китайскую сумку на столик — по таким в шестидесятые годы любили стучать костяшками домино — и возвратился к машине.

Двор выглядел уснувшим — лишь по газончику гуляла девочка с доберманом, да две бабки, общавшиеся на скамеечке под тополем, следили за моими загадочными манипуляциями, посматривая то на меня, то на сумку, аппетитно красневшую перед пятиэтажкой.

Из подъезда чуть ли не в обнимку вышли Катя и Сердцев. Катя направилась ко мне, а Сердцев подкатился к деньгам. Прежде, чем утащить добычу в неизвестном направлении, Дмитрий Викторович весело помахал рукой в мою сторону и даже слегка поклонился, не то на прощанье, не то выражая признательность за финансовую поддержку.

…Ватная Катя плюхнулась рядом, и я стал разворачиваться.

— Ну, как ты? — спросил я.

— Нормально, — она махнула рукой. — Есть закурить?

— Я ж не курю.

— Ах да! Все из головы выскочило… Слушай, я не взяла ничего из дома. Собиралась-собиралась вчера весь вечер… Ни косметички, ни даже трусов, а они бы, кажется, сейчас не помешали…

О! Уже и шутит.

— Да ну их, эти трусы! Убраться бы побыстрее. К тому же все есть сзади. Там и трусы, и губная помада, и апельсиновый сок, и пальмы. Все там есть… А вместо сигареты есть водка — захватил на всякий случай, вон в пакете. Там и стаканчик. Хочешь?

— He-а. Что-то до сих пор мутит. Может, попозже и выпью, а сейчас только хуже будет… Думала — все, конец. Миш, я точно живая?

— Живая, живая, — успокоил я. — Могу ущипнуть.

И с каждой минутой делается все живей.

— Ну и сволочи! — выругалась Катя. — А ты-то их откуда знаешь? Дружки, что ли?

Улица Советская несла нас к Красному проспекту. Не выпуская из вида дорожную ситуацию, я виновато покосился на Катю:

— Извини, но, кажется, это действительно я тебя подставил. Случайно… Этот Сердцев, который, ну… с ножом… Я с ним еще в институте учился. Считались друзьями. Он на барахолке подторговывает, да и вообще пронырливый.

— Да уж. Я заметила.

— Он что, приставал? — насторожился я. — В смысле…

— Да нет. Если в смысле, то нет. Успокойся, ничего они мне не сделали. Напугали только до смерти… Миш, я тебя тоже подставила.

Она робко погладила меня по руке.

— Как?

— Да тоже не хотела. Когда они сегодня ворвались… Прямо из-под душа вытащили… Ну, в общем, сначала хотела молчать или наврать что-нибудь… Не вышло из меня Зои’ Космодемьянской… В общем, я им все рассказала. Про твой план. Но они и сами много знали… Стыдно.