Картонная пуля

А о политических пристрастиях Самаковского я заговорил вот почему. Пожалуйста, выбирай хоть Зюганова, хоть Амангельды Тулеева, хоть Нину Андрееву, но Самаковский пошел гораздо дальше обыкновенного электората, где-то раздобыл трехчасовую видеокассету с выступлениями Геннадия Андреевича — и в Думе, и в Луганском геодезическом университете, и на полях Брянского колхоза, доведенного до последней крайности антинародным режимом, и даже на съезде аграрной партии России, посвященном вопросам партийного строительства в условиях предстоящего сева зерновых в средней полосе Нечерноземья. И теперь эта кассета стала для Самаковского хитом сезона, отодвинув на второе место Джеки Чана. В детстве был у меня такой случай, когда в кинотеатре «Пионер» за один день я пять раз посмотрел «Кавказскую пленницу» — чем не рекорд? Но для Самаковского это не предел.

— В чем кайф-то? — поинтересовался я.

— Сам послушай. По телевизору, в новостях, всегда дают отрывки и специально выбирают не самые лучшие. Впечатление совсем другое.

— Да? — сделав усилие, я прислушался.

Зюганов объяснял, что никакие отставки в правительстве не остановят процедуру импичмента.

— Ну как? — поинтересовался Самаковский, спустя пять минут.

В его голосе звучала такая гордость, как будто я свой любимый «Пинк Флойд» всю жизнь гонял на двести девятой «Комете», а он, Самаковский, по широте душевной подарил мне немецкий «Хай-Фай» с полным, собранием компактов.

— Цицерон, — одобрил я.

В этот момент запиликал мой телефон.

— Алло, — сказал противный голос следователя прокуратуры Быкова. — Серега, ты чего это трупами разбрасываешься?

— Какими трупами?

— Трупами старых знакомых.

— Говори толком.

— Сегодня утром в подъезде возле твоей квартиры подняли тело. Некто Раков Виктор Васильевич. Заточкой в сердце…

* * *

С вечера и почти всю ночь шел снег. А к шести часам утра сверху городские кварталы накрыл странный фосфоресцирующий колпак. Вроде, и тучи разбежались, и звезд не видно. Висит над крышами прозрачный туман и полыхает бледным пламенем. А снизу снег излучает розовое сиянье, будто отражая тот вечный свет, от которого наливаются клейким соком райские яблоки и который смертные могут увидеть лишь в тридцать третьем отражении.

Я ходил вокруг терехинского дома, с каждым разом увеличивая радиус круга, и окидывал проницательным взглядом частного детектива немногочисленные автомобили, припаркованные возле подъездов жилых домов. Изредка навстречу попадались торопливые пешеходы, в большинстве своем почему-то женского пола. Или повара, или водители трамваев, или новая генерация нового времени, уличные торговки — все еще спят, а у них рабочий день в разгаре. А может, это любовницы, выпорхнувшие из чужих постелей, спешат вернуться домой, пока не кончилась ночь, чтобы прийти в себя и приготовиться к событиям нового дня?.. Вряд ли любовницы, уж больно строгий вид. Как у вагоновожатых. Опять же возраст…

Все же необычное утро. Ни с того ни с сего мне пришло в голову, что мы живем в середине елочной игрушки, что наша вселенная расположена в полупрозрачном шаре, за ниточку подвешенном к мохнатой ветке. Снаружи вспыхивает гирлянда, а для нас это — день и ночь. За стеклянными стенками неведомые великаны смеются, поют, говорят тосты и закусывают зимним салатом и пельменями. А нам и невдомек, что вокруг праздник, и мы, как ни странно, — самый главный и красивый его атрибут. Вместо того чтобы радоваться со всеми, не выспавшиеся, мы спешим в трамвайное депо или рыскаем по ночи в поисках убийц.

…Я шпионских курсов не заканчивал, но некоторые понятия имею, наверное, с молоком матери впитал: «жучки», приклеенные к телефонной паре, передают радиосигнал на расстояние до пятисот метров. Разумеется, я имею в виду стандартные приспособления, которые можно купить на нашей барахолке в электротехнических рядах.

Я рассудил так: если Терехина слушают и если вчера неизвестные приняли мой звонок насчет мешка юаней, то уж сегодня с шести до восьми они и подавно должны навострить уши. И я могу их засечь в радиусе до пятисот метров от того места, куда миниатюрный передатчик вцепился своими медными усиками.

Я, конечно, не знаю, куда подсадили хитрое насекомое, но наверняка недалеко от терехинской квартиры в одну из распределительных коробок или в коммутационный шкаф.

В моем рассуждении существовали и другие вольные допущения. Например, если слушает ФСБ, то им «жучки» без надобности, весь город отработан в стационарном режиме. Это раз. Слушатели могут расположиться не в машине, а в квартире. Это два. Впрочем, квартира требует большей организационной суеты — найти подходящую, платить деньги, кроме того, имиджмейкер месяцами не появляется дома, так что держать под него жилплощадь тем более нерентабельно… Так или иначе, я проверял автомобили.

…Никогда мне не стать Шерлоком Холмсом. Часы показывали начало восьмого, заканчивался третий, самый длинный маршрут вокруг терехинской девятиэтажки, а ни одной подозрительной машины не встретилось.