Картонные стены

– Не мне вам рассказывать, как порядочные мужья годами содержат по любовнице, а то и по две; как благочестивые матери семейств, варганя обеды, приводят в дом молодых шоферов или курьеров, а потом у мужа пропадают деньги и дорогие часы; как в роскошных ресторанах за соседними столиками оказываются мужчины, имевшие секс с одной и той же женщиной, упорно делающей вид, будто не знала в мире никого, кроме своего благоверного, и как потом один из них походя уничтожает бизнес другого; как супруги случайно режут друг друга на кухнях из-за случайно обнаруженной денежной заначки; как продают детей за бутылку водки; как выписывают из квартир родных отцов и матерей; как изводят близких равнодушием, доводя до самоубийства; как…

– Довольно! – Самоварова почувствовала, как к лицу прильнула жаркая волна. Ее нервы были уже на пределе. – К чему вы это?

– К тому, что никто из нас не знает наверняка, с кем живет. Приходится доверять… А оно, видите, как оборачивается.

– Без доверия мы – не люди, – неожиданно твердо возразила Самоварова.

– А мы и не люди. Мы животные. Пирамиду Маслоу помните? Как бы мы ни кочевряжились друг перед другом, все мы застыли на первой ступени.

Спорить с ним сейчас было бесполезно, и Варвара Сергеевна, глотая раздражение, с трудом заставила себя промолчать.

Андрей налил себе еще и выпил залпом.

Самоварова отставила в сторону свою рюмку и обернулась на фото пропавшей хозяйки. Под Алининым пронизывающим взглядом тело ее вдруг обмякло и ослабело, волосы на затылке взмокли.

– Вам есть что мне сообщить по существу? – Она хорошо понимала, что по крайней мере в этот вечер ей не удастся установить с ним нормальный контакт.

Да, если честно, и не хотелось…

Ее мысли постоянно возвращались к дневнику, который она спрятала там же, где и нашла, – в кармане чужого плаща. Она знала, что там содержится куда больше полезной информации, чем дали ей близкие пропавшей за истекшие два дня.

– Останьтесь, – вдруг попросил ее Андрей. Несмотря на свое растерзанное состояние, он, будучи не только умным, но и наблюдательным, успел почувствовать их с Валерием Павловичем настрой. – Я хорошо вам заплачу, – добавил уже сухо, по-деловому.

– Хорошо – это сколько?

Отправляясь сюда, ни она, ни тем более Валерий Павлович не имели в виду какой-либо коммерческой составляющей своего визита. Хоть и приспособились к новому времени, тем не менее они остались той самой «старой интеллигенцией», для которой была делом чести бескорыстная помощь ближнему.

«Ну что ж… – пронеслось в голове у Самоваровой. – Сейчас с ним лучше на понятном ему языке, и только так».

Все еще едва сдерживая раздражение, она вопросительно посмотрела на Андрея.

– Пять тысяч евро, если она найдется живой, и половина этой суммы, если…

Андрей оборвал фразу. Взгляд его был необычайно тяжел, но в эту тяжесть уже примешалась для него невыносимая (судя по подрагивавшему рту) растерянность.

– Я поняла. Позвольте дать вам дружеский совет: не пейте слишком много. Спокойной ночи. – Самоварова привстала.

– Так вы согласны?

– Да. Но не только из-за денег.

– Парнишку моего жалко стало?

И тут из него снова, на какие-то секунды, осторожно выглянул тот самый, когда-то любимый доктором мальчик. И мальчик этот наглым и одновременно напуганным взглядом выжидающе смотрел на нее.

Варвара Сергеевна неожиданно для себя стушевалась, отвела глаза и неопределенно пожала плечами.

– Кстати, вопрос не по существу, но в тему: вы знаете, что случилось с женой Валерия Павловича?

Самоварова, уже сделавшая несколько шагов в сторону двери, остановилась и нахмурилась.

– Она уехала за границу. По-моему, живет во Франции.

– Я не это имел в виду. Дядя Валера… я до сих пор не могу понять, как он это допустил! – Андрей выкрикнул эти слова с таким душевным волнением, будто ответ именно на этот вопрос являлся для него необычайно важным.

Он уже сильно захмелел.

– Они не любили друг друга.

– А я любил! – Он стукнул кулаком по столу. – И мне казалось, что и меня тоже любят! – Рука Андрея потянулась к штофу.

– Вы алкоголик?

– Бросьте! – отмахнулся он с кривой усмешкой. – Я давно сошел с большой дистанции… А если начистоту, то мы, русские, все алкоголики, разве нет? Просто в разной стадии. Алинка, кстати, пила мало. Да, я вспомнил: они бухали, ее родители… Но это же не повод так жестко от них отрекаться! Мой отец, бывало, приходил со службы, едва держась на ногах. Не приходил – младшие по званию на себе тащили… Потом зашился и по сей день не пьет. А мне не надо зашиваться. Я способен себя контролировать. Верите, нет, за долгое время вчера впервые себе позволил…

– Кстати, почему здесь нет ваших родителей?

Андрей поморщился:

– Потому что они всегда были против этого брака, считая его мезальянсом. А я попер против них.

– Неужто бабушке не хочется потютюшкаться с внуком? – с невольной издевкой спросила Самоварова.