Картонные стены

– Ри-и-м, – непроизвольно вырвалось у Варвары Сергеевны.

Вот уже полгода, как они с Валерой обсуждали поездку в этот дивный древний город. За неимением лишних средств, все заканчивалось тщательным изучением его достопримечательностей и составлением возможных пеших маршрутов.

– Просто моему приспичило светильники прямо сейчас повесить!

Не успела она вспомнить про доктора, как от него прилетело сообщение:

«Играю с Андреем в бильярд. Обещает, что завтра пойдет в полицию».

– У мужиков всегда так – вынь да положь, ежели чего приспичит, а? – любопытные глазки Клариссы не отрывались от мобильного Самоваровой. Выждав, пока Варвара Сергеевна убрала его обратно в карман, соседка легонько ткнула ее в бок: – Твой-то с виду важный, но тоже небось до сих пор чудит? – утробно хохотнула она.

Варвара Сергеевна задумалась: «Кстати, а есть ли у Клариссы муж?»

Впрочем, она бы не удивилась, если бы узнала, что темпераментная соседка, невзирая на возраст, «чудит» с тем кряжистым «дуболомом», что мыл ее машину…

– Алину, говорю, беспокоить не хочется, – ответила Самоварова, изображая всем своим видом недовольную, но вынужденно чуткую мать. – Я вот думаю, может, это тот самый доктор, что просил тебя за домом следить?

– А, Дмитрий Олегович… Так он не просто доктор, он заведующий отделением!

– Ну да, я как раз про него и подумала. Кстати, как его фамилия?

Кларисса глубоко задумалась, но, как оказалось, совсем не о том.

– Не, этот побираться не будет… Его здесь-то едва видели, так, иногда появлялся на площадке с женой и девчонкой, внучкой ихней, и то когда другие уже по домам разбегались. Знаешь, будто от него и разбегались, – хихикнула Кларисса.

– Такой вредный дед?

– Да он такой же дед, как мы с тобой бабки! – снова ткнув Варвару Сергеевну в бок, развязно подмигнула соседка. – Не, он моложавый, всегда подтянутый. Но такой, будто всему свету себя противопоставляет.

Пульс у Самоваровой участился.

Неужто попала?!

– Слушай, мне кажется, я такого когда-то знала, он еще в очках солнцезащитных всегда ходил, вроде как с глазами у него проблемы, – взволнованно сочиняла она.

– Так и этот хрен тоже! Мимо в «мерине» своем промчится, и да, всегда в очках. Здесь он их хоть на башку закидывал, но точно, всегда при них, как хромой при палке. Нет, этот бы вашу дрель не взял. Вот если только Никодимов из тридцать второго, стоматолог, он вечно у всех побирается. А ведь своя клиника в центре! Говорит, сама Пугачева у него свой «голливуд» делала, но врет, небось… Примадонна-то, поди, в Швейцарии марафет наводит, нужен ей больно этот Никодимов. К тому же, говорят, он сидел… На-ка вот, зацени!

Кларисса повернулась к ней спиной и, нисколько не смущаясь окружающих, слегка отклячила попу назад и задрала олимпийку. На пояснице красовалась свежая, еще не зажившая татуировка. Прописные латинские буквы гласили: «Vicinus bonus ingens bonum».

– Знаешь, как переводится? – разогнувшись, с достоинством спросила Кларисса.

– Нет.

– «Хороший сосед – большое благо», – важно пояснила Кларисса.

– Безо всяких сомнений, соседушка! – Самоварова едва сдержала приступ смеха.

– Круто вышло, да?

– Очень… Послушай, а этот, в очках, ты говорила, он онколог?

– Я такого не говорила, – с подозрением поглядела на нее Кларисса, явно разочарованная тем, что татуировка не вызвала у Самоваровой восторга.

– Ты говорила, в прошлый раз. Когда на него жаловалась, – не отступала Варвара Сергеевна.

– Да? – Кларисса потерла виски и бросила на нее укоряющий взгляд. – Хорошая, подруга, у тебя память!

– Да брось! – поспешила разуверить Самоварова. – Она у меня точечная. А так, бывает, встану утром под душ и забываю, вымыла я только что голову или нет.

Кларисса расплылась в довольной улыбке.

– Ага, онколог. Поднял бабок на чужом горе и отдыхать смылся. А своих вперед отправил. Это сколько же денег надо иметь, чтобы месяцами по курортам мотаться? Кстати, молодец, что напомнила. – Она посмотрела на свои наручные, из белого золота часы. – Подарок сына! – перехватив взгляд Самоваровой, похвастала она. – С минуты на минуту таджики за его ключами придут.

Варвара Сергеевна облегченно выдохнула – хорошо, не придется прибегать к очередной уловке и придумывать срочный повод, чтобы проститься с Клариссой.

Да и негатива – сиюминутного, живого, словно конфетти из хлопушки, осыпающего все вокруг было в ней хоть отбавляй.

– Даня, Поля! Прораб скомандовал обед! – обернулась Кларисса к песочнице.

Вымазанные до ушей песком брат и сестренка скуксились, но спорить с бабушкой не стали – себе дороже.

Толкаясь и споря, они принялись собирать лопатки и ведерки в большую пластиковую сумку.

– И самосвал наш не забудьте у Миши забрать, потом не доищешься.

Маленький щуплый Миша, у которого внучка Клариссы попыталась выхватить самосвал, вцепившись в него, горько расплакался.

– Оль, – зычно крикнула Кларисса на всю площадку, – Оля!

Когда сутулая, совсем простенько по меркам этого поселка одетая Оля (судя по пачке сигарет в руке, она отбежала наскоро покурить) показалась у песочницы, Кларисса ее не пощадила: