Картонные звезды

Тем временем стрельба вокруг резко усилилась. Загремели ответные выстрелы вокруг всего болота, раздались даже взрывы. Надо было что-то делать, но высовываться и подставлять голову под звенящие вокруг рикошеты я был не намерен и терпеливо ждал, когда мне поможет Щербаков. По моим расчетам, он уже должен был проползти свою часть пути и атаковать проклятого стрелка с другого направления. Но вместо этого я совершенно некстати услышал резко нарастающий шум второго вертолета. Пришлось все же высунуть голову над укрывающей меня растительностью и спешно оглядеться. Расстановка сил на поле боя изменилась кардинально. Первый вертолет сместился достаточно далеко и, выделывая в воздухе замысловатые фигуры, поливал огнем местность слева. А вторая машина, спустившись едва ли не до самой земли, медленно двигалась прямо на меня. Из обоих боковых проемов боевой машины высовывались стволы пулеметов, которые угрожающе шевелились, словно вынюхивая очередную жертву. У меня мгновенно пересохло во рту и засосало в том месте, где по идее должно было находиться сердце. Через мгновение я понял, что вовсе не моя скромная персона заинтересовала вертолетчиков. Среди торчащих перед моим взором кустов я заметил то появляющуюся, то исчезающую голову охромевшего пилота. До ближайшего вертолета ему оставалось добежать не более пятидесяти метров и, судя по тому, что из кабины уже была выброшена лестница, его были готовы подобрать немедленно. Оставалось только в бессильной злобе стучать кулаками по земле, поскольку шансов попасть из пистолета в быстро перескакивающего с места на место летчика, да еще на таком расстоянии, у меня не было совершенно. Но Анатолий Щербаков придерживался на этот счет совершенно иного мнения. Он возник в поле моего зрения внезапно, словно вырос из высокой травы, и, безрассудно выпрямившись во весь рост, вскинул оружие к плечу. На сей раз он стрелял одиночными выстрелами, но смотреть, куда ложатся его пули, мне было некогда. Со всех сил я рванулся туда, где должна была валяться оброненная винтовка. Найдя, схватил ее за рукоятку и резко повернулся ко второму вертолету, резонно полагая, что должен поддержать своим огнем товарища. Хромающий летчик был уже практически под ревущей машиной, и вниз по веревочной лестнице к нему на помощь быстро спускался человек в ослепительно белом шлеме.

Поскольку Анатолий не стрелял, перезаряжая обойму, я выпустил торопливую очередь по кабине вертолета, надеясь отогнать его подальше от потенциального пленного. В саму машину я, наверное, не попал, а вот ползущий по лестнице человек судорожно схватился за живот и камнем рухнул вниз. Но торжествовать было некогда, поскольку вокруг нас густо зашлепали пули.

— Толян, ты живой? — крикнул я, бросаясь оземь.

Дуп, дуп, дуп, — тупо простучали в ответ пули.

— Толя-ан!!! — завопил я уже во всю силу.

Завопил, естественно, со страху, поскольку остаться одному на простреливаемом со всех сторон пятачке было для меня просто немыслимо. И Щербаков, лежавший где-то метрах в тридцати от меня, наконец-то ответил на мои вопли. Правда, это был лишь одиночный выстрел, но мне сразу стало понятно, что мой приятель жив и продолжает воевать. Это здорово меня приободрило. Используя особенности местности, я подполз к нему поближе. Грохнул еще один выстрел, затем еще один.

— Ага, — хрипло прокомментировал Анатолий, переползая ко мне поближе, — еще один готов. Нечего было высовываться!

Не ожидавший губительного огня с земли, спасательный вертолет сделал крутой вираж и, набирая высоту, начал уходить в сторону центра болота.

— Ура-а-а! — опрометчиво выскочили мы из-за скрывавших нас кустов.

И тут вертолет прикрытия, моментально закончив воевать с одной частью нашего полувьетнамского отряда, резко развернулся в нашу сторону, поливая все вокруг огнем и свинцом.

Как мы бежали с Толиком назад к деревьям — надо было видеть. Ни один олимпийский чемпион по бегу с препятствиями не показывал такого хорошего времени. Подстегиваемые жутким свистом неуправляемых ракет, мы кубарем скатились по пологому косогорчику и, обнявшись, словно родные братья, притаились в небольшой естественной низинке.

— И что мы к этому калеке привязались? — поделился я с напарником внезапно возникшими сомнениями по поводу разумности наших действий. — Пускай бы они его забрали спокойно и нас бы оставили в покое.

— Ты что? — испуганно вытаращил он на меня свои белесые глаза. — Сейчас Стулов прибежит и завопит своим противным голосом: «Что же это вы, растрепан, пленного-то упустили, да еще хромого!» Да он нас после этого просто со света сживет!

— Он, гад, в меня из пистолета стрелял, — пожаловался я напарнику. — Здоровый такой пистолетище, «Кольт-45», наверное.

— Чур, мой будет, — поспешил заявить свои права на возможный трофей Анатолий, решив не откладывать на потом раздел шкуры неубитого «медведя».

— Не возражаю, — без колебаний согласился я, поскольку уже досыта натаскался подобной железки.