Карты четырех царств.

Ощущение такое, словно разрывная пуля лопнула у меня в башке, и мозг нашпигован осколками. Еще раз: он умер двадцать лет назад. Я охотился на его убийцу. Я всё проверил. Но я помню этот взгляд, он часто смотрел на меня так — чуть щурясь. Прикидывал, наверное: стою ли я уважения и сколько еще буду маяться дурью? Слушаю ли то, что мне сказано и то, что не сказано, но подразумевается?

Старые, стёртые временем, вопросы. А тут до черта выпуклых и свежих! Я знаю эту траву. Я чую жар от камней. Я больше не могу твердить себе, что шагнул в имитацию. Это реальный посольский квартал, вот только расположен он в пяти часах лёта от того офиса, куда меня привезли на собеседование.

Ну и еще невозможнее иное: почему я жив? Смерть что, забыл дома оружие и впал в шок? Это он-то? Ладно, пёс с ним, но умничка Матиа не упустила бы шанса пополнить свой список дохлых отморозков. Я верю в Матиа.

Сажусь и вытираю пот со лба. Сдаюсь. Все, что происходит сегодня со мной, нельзя понять. Это придется принять, как есть, проглотить одним куском, не разжёвывая.

— Каждый раз хотел спросить, — голос Смерти над моим левым ухом. Речь ровная, буднично-неторопливая. — Пуля в лоб… больно? Перефразирую вопрос: какой у тебя болевой порог? Ты же знаешь, я учился на врача и я любознателен.

— Регулируемый, обычно выставляю чуть ниже среднего по статистике мира, чтобы понимать окружающих, — сообщает труп. Встает, некоторое время изучает меня, хотя чего там изучать, жалкое зрелище. Подмигивает, стирает сухую кровь со лба. Пулевого отверстия нет. — Сколько у тебя было шансов начать мирную жизнь, мститель? Ты бы хоть раз о себе подумал… для разнообразия, что ли.

Он зевает, оглядывается, продолжая бормотать и принюхиваться. Я знаю его поведение до последнего жеста, и это нельзя подделать. Встаю, улыбаюсь, уже не скрывая, какой же я идиот. Счастливый идиот… Отряхиваю штаны, подбираю корпус ручки. Зачем оставлять улики.

— Реакция моего уровня, решения принимает без эмоций, не склонен жалеть себя, не склонен судить по себе, — Смерть покровительственно кладет руку мне на плечо. — Психика стабильная. Легко принимает новое и адаптируется, что не мешает ему иметь личные убеждения. Досье читать будешь? Я купил три штуки: у его неподкупного шефа вышло дешевле всего, затем спецы, и, наконец, твой информатор. Вот он — золотой мальчик, но и досье у него лучшее.

— Пусть мститель сам почитает, отдай. Людям полезно знать, кем их считают… людишки. Сходит к продавцам досье, побеседует, если захочет. А ты весь на нерве, — бывший покойник презрительно взвёл бровь, хлопнул Смерть по плечу. Отвернулся и зашагал к двери. — До твоего уровня ему еще расти и расти. Но сейчас это не важно. Ты повадился ставить меня перед фактом! Снайперы! Сколько можно ценой моей головы выявлять слабые места в системах безопасности? И зачем? Ах, да: теперь у них очередной переворот отложится аж на сутки, это ба-альшой шаг к перемирию. Но еще хуже выглядит дешевый балаган с увольнением.

Я последним миновал дверь, сам её закрыл и ощутил, как ручка стала на миг холодной… К чёрту мои наблюдения. Из них не сделать выводов. Тем более верных. Я добрел до дивана, упал, вцепился в свой недопитый кофе. Чашка маленькая. В один глоток ком в горле не пропадет. Да еще и сладкое со дна… Тьфу.

Ни разу в жизни я не понимал так мало! Если предположить, что собеседование пройдено, то я внедрился, могу принять поздравления от начальства, продавшего мое досье. Только — зачем? Ту систему я знаю со всеми её дырами и крысами. А эту… если я прошел, то кто я теперь, в чем мои обязанности? Чёрт, я пустой, как ствол убойной ручки. Я выстрелил, моя жизнь потеряла смысл. И кого просить меня… перезарядить?

— Заходила матушка Ула, принесла мне травы, — сияя пуще прежнего, сообщила Матиа. Последовательно сняла с подноса три бокала, отхлебнула из последнего, который затем сунула мне. — Ты забавный. Решил проводить меня, вижу. Строго до дверей, тоже вижу.

— Вот ключ, документы на машину, квартиру и прочее. Вот вводные и инструкции от меня, — Смерть вложил сумку на молнии во вторую мою руку. — Разберешься. Безопасник из тебя так себе, но первое время придется заниматься этим. Я ведь ушел из конторы минуту назад.

— Разве? Я тебя не отпускал пока что, — промурлыкал мой новый шеф, мой почти отец. И бывший враг, и бывший труп… Так недолго рехнуться. Смотрю на него — живого. И мне безразлично, в уме ли я. Он улыбнулся мне, и говорит: — Звать можешь Жес. Здесь прижилось мое старое имя, порезанное пополам. Пошли. Матиа, ты тоже.

Могу еще раз повторить: никогда в жизни я не был так слеп и беспомощен в смысле понимания происходящего. Я был бы сверх того адски зол, не будь я так счастлив! Я бы спросил хоть что-то, моги вопросы уместиться в разбухшей голове.