Карты мира снов [СИ]

— У нас есть дом! — похвасталась Неллет, обводя рукой мягко освещенное пространство, ограниченное стенами из неровных стволов, — правда, это самый лучший дом на свете!

Даэд вспомнил бескрайние покои, ажурные колонны, бассейн с подогретой прозрачной водой. Стол, уставленный драгоценной посудой. Она совсем ничего не помнит из своей жизни там, в башне? Или это вообще другая Неллет? Отражение той, только здесь. Или — что?

Они легли рядом, всматриваясь в сумрак и прислушиваясь к ночным звукам. Совершенно усталые и очень довольные. Даэд уже засыпал, но открыл глаза, услышав осторожный голос:

— Башня. Ты расскажешь мне, какая она?

— Да. А ты расскажешь, все что знаешь про эти места?

— Я знаю совсем немного. И странно. Будто кусками.

— Нам все пригодится, Неллет. Если мы хотим выжить.

— Башня, — напомнила она сонно, придвигаясь поближе.

Лучше бы выслушать сначала ее рассказы, подумал Даэд, обнимая принцессу, а другой рукой накидывая на голые ноги край покрывала, нам нужно больше знать обо всем, что тут. Важнее знать. Но она ждет.

И он шепотом рассказывал, перескакивая и перемешивая сведения, пока не понял — заснула.

* * *

Три месяца весны. Дни тянулись, такие разные и одновременно похожие один на другой. Поначалу не было свободного времени, совершенно. Даэд был поглощен строительством их нового дома. А еще мебель, стол из тонких стволов, и придумать, из чего сделать ровную столешницу — в конце-концов приспособили для нее крышку от найденного сундука. Табуретки. Чашки и миски из скорлупы пальмовых орехов. Найденный неподалеку родник. Неллет сама сплела себе сумку, которой очень гордилась. И уходила в рощу собирать ягоды, мелькала среди деревьев синей короткой туникой, которую тоже смастерила сама, отрезав ножом кусок покрывала. Иногда они уходили к воде, купались, лежали на песке, который стал привычным и уже не пугал Даэда. И постоянно рассказывали друг другу о двух мирах, которые так внезапно вступили в соприкосновение, переплелись. Дикий мир здоровой Неллет казался реальнее, иногда Даэд начинал сомневаться, а была ли вообще Башня. Или она приснилась ему? Но вдруг из гнезда на дереве вылетали осы, кусали его за руки и лицо, и он понимал, эта реальность для него полна загадок, потому что его реальность — другая. Тут он не знает самых простых вещей. Лишь те, которые совпадают или те, с которыми он успел познакомиться.

— Ты не вспомнила? — спрашивал он принцессу ночью, утомясь рассказывать о Башне.

— Нет, — говорила она после паузы, — не верится, что я и вдруг там. А какая я там, Даэд?

— Великая и прекрасная. Ты спишь и видишь сны, которые вплетаются в жизнь Башни, направляют ее.

— Нет. Я другое спросила. Какая я там? Ты стал моим мужем. Там. Увидел меня. Что ты подумал, когда впервые увидел? Что я сказала тебе?

В крышу хижины постукивал мелкий дождик, тут часто ночами шли дожди. А Даэд с тоской понимал, он не скажет принцессе о том, что там, в башне, она — калека, не умеющая ходить и еле держащая руки и голову. Будто чувствуя недоговоренность, Неллет снова и снова спрашивала. И он, пускаясь в маленькие обманы, врал, сочиняя на ходу детали их первой встречи. Вернее, молчал о советнике, который носил ее на руках. Принцесса смеялась, слушая рассказы о том, как успели выкупаться в бассейне и прыгнуть с вышки в теплую воду. И однажды, засыпая, сказала странное:

— У нас тоже. Очень большой бассейн, с водопадами. И прекрасный пляж на внешнем побережье.

— У вас? — переспросил Даэд, наклоняясь над мирным лицом. Но принцесса спала, и он не получил ответа.

Иногда, выпрямляясь над срубленным стволом дерева, Даэд замирал, опуская руку с блестящим топориком. Из-за деревьев доносилась к нему песенка, негромкая, о том, что вокруг. Птицы возились в листве, посвистывали, будто подпевая Неллет.

Зачем я тут? Зачем мы тут оба? И сколько это будет продолжаться?

Но день неумолимо шел к вечеру, а надо еще укрепить крышу, привязывая поверх тонких стволов широкие пальмовые листья, потом поужинать. Лечь отдыхать, слушая и рассказывая.

И он отгонял пустые вопросы, снова склоняясь над сучьями, которые нужно стесать.

Дни шли, сливаясь в один огромный, полный хлопот, прерываемый такой же длинной ночью, полной таинственных звуков, о некоторых ему говорила Неллет, называя крики ночных птиц, рев морских тварей на отмели, а о других молчала, вздрагивая и закрывая глаза. Прижималась к нему, говоря быстрым шепотом:

— Не знаю. Нет, я не знаю, что это. Расскажи мне о башне.

На столбе у стены Даэд старался делать зарубки, считая дни. Не всегда успевал, но их уже хватало, чтобы понять — они провели в зарослях близ берегов лагуны первый месяц весны. Месяц весенних птиц, морра-месяц, так назвала его Неллет.

И дел у них стало поменьше.