Карты мира снов [СИ]

— Кассиус, — уже нормальным, только трудно замедленным голосом снова произнес человек, — Кассиус Монго. К твоим услугам, малыш.

Белые руки с тонкими пальцами сплетались, вытирая с кожи остатки жучиного сока. Усмешка взошла на бледное красивое лицо.

— Ты испуган?

— Неважно. Принцесса. Она…

Рука вяло махнула в полутемной духоте, отметая слова.

— Я слышал. Дело в том, мой юный друг, что пока солнце не разобьет узел нынешней ночи, мне нечем вылечить девочку. Ты вырвал меня из ночных занятий, но все вокруг, — рука плавно обвела мрачное вместилище грубых камней, пол и стены, усыпанные ползающими жуками, — до рассвета останется ночным. Мог бы прийти и позже.

У Даэд потемнело в глазах от ярости.

— Вы! Она сказала, сняли защиту. Кто снял? Джент? Ваша королева? А теперь разводишь руками, да?

— Я ничего не могу сделать, — Кассиус послушно развел руками, — узлы времени и пространства завязаны ранее и не мной, так повелось. Хочешь выпить гедеки?

Он тихо засмеялся, оглядываясь, будто в первый раз видел то, что его окружало. Взял в руки грубый камешек, повертел, улыбаясь и показывая:

— Не могу предложить стакан. До утра.

Утро, билось в голове Даэда, утро, только утро. До него несколько часов. Но он сумел вытащить из непонятного ему ночного узла врача Кассиуса, и сделать из него снова человека. Вдруг можно придумать что-то еще.

Наступила пауза, в молчании оба были заняты: Даэд напряженно думал, следя глазами за хрупким невысоким Кассиусом, а тот в свою очередь увлеченно исследовал собственный кабинет, с явным восхищением рассматривая и трогая камни, стены и какие-то торчащие из земляного пола корявые статуи.

Лагуна. Поляны. Их деревянный дом. Вевры, что могут исполнять сильные, не смешанные с другими желания. Но они далеко! И там бродят ночные охотники. Потому что — ночь. И, да. Они призывают, а не… Все не то! А вдруг, если туда, в рощу, Кассиуса? Но вевры далеко. Придется вернуться, не зная, выйдет ли у врача. Там. Хорошо, есть санаты. Которые… играют со временем? Но, доставляя седоков к месту высадки, они все равно попадают из времени путешествия во время земли! Так…

— Где твои инструменты? Чем лечить?

Кассиус поднял с валуна толстую каменную фигуру, пробитую дырками.

— Пойдем, — Даэд подошел, толкая врача в узкое плечо, — быстро.

— О, — сказал Кассиус, — твой мозг выдал решение! Мне интересно.

Быстро идя через анфиладу покоев и уже не обращая внимание на тени, движения и звуки, Даэд удивлялся реакции спутника. Такой спокойный… Не было злости на вторжение, не было беспокойства за раненую принцессу, и даже грубость пришлого мальчишки не оскорбила, а почему-то вызвала радость. Не радость, мысленно поправил себя. Это как мы убегали на запрещенные витки, поиграть. И смотрели на заводилу, который не все рассказал. Ждали интересного. Кто же они тут? Если чужая боль вызывает лишь радостное ожидание.

Мысли крутились, пытаясь выстроить логичное объяснение, но времени тщательно думать не было. Арка выхода на террасу приближалась, вспыхивая по черноте ночи красными дальними бликами. И через несколько шагов оба уже торопились по лестнице, ведущей в покои принцессы.

— Вот как, — уважительно произнес Кассиус, щупая плотную мягкую ткань откинутой шторы, — прекрасно, нужно и мне заказать у Морено побольше шелков и парчи. Внутри держится ваше дневное иссам. Малыш, я сочувствую, но даже тут я не могу помочь нашей милой Неллет.

Он показал принесенную с собой каменную статуэтку, похожу на плоскую жабу с дырявыми глазами. Она оставалась такой же, какой была в полутьме измененного кабинета.

— Кто сказал, что внутри? — Даэд бережно поднял с покрывала обмякшее тело, понес к выходу, бросив доброжелательно-печальному спутнику, — иди за мной.

Санаты смирно ждали, прижимая к отвесной стене боковину колесницы. Даэд мотнул головой, показывая на легкий трап.

— О! — снова восхитился Кассиус, переходя к мягким сиденьям и складывая на них свою каменную ношу, — ты неглуп, малыш. Может быть, из этого что-то получится.

— Хэццо! — заорал Даэд, заглушая безмятежную болтовню врача, — хэццо, ребята!

Пока Кассиус говорил, он уложил принцессу, взбежав на место возничего. Потянул цепь, направляя санатов в сторону города. Но застыл, всматриваясь с холодком по лопаткам, в дальние огни и сполохи красного света. Это не праздничные фейерверки. Над острыми и плоскими крышами кое-где вздымались языки пламени, слышался дальний треск и чьи-то крики.

— Вокруг! Гони вокруг горы, друг! Хэццо!

Санат повернул к вознице треугольную голову, отсвечивая огромными выпуклыми глазами. Раскрылись и сжались полукруглые челюсти. Два хвоста резко ударили ночной воздух.

К восходу, думал Даэд, стараясь думать очень сильно и смыкая мысль с натяжением цепи, к солнцу, где оно там у нас.

С очередным его воплем небо вдруг осветилось, теряя ночные краски. Солнце выпрыгнуло из-за горизонта, катясь слепящим кругом. И снова свалилось, ударенное темнотой.

— …удержать нужное время, — доносился сзади спокойный голос Кассиуса, — а иначе…

— Хэц!

Звезды запрыгали, торопясь совершить рассчитанное движение к утру.