Карты мира снов [СИ]

— Туда. Где мы были. С тобой. Скорее…

Он, огибая столы, почти побежал к внутренней лестнице, по которой они с Неллет недавно спускались к гостям. Краем глаза видел на скатертях странные вещи, которых не должно быть на столах для еды. Засушенные крупные насекомые, влажно блестящие смятые тряпки, куски покореженного металла, какие-то грубо вырезанные статуэтки с глазами-дырками. Спиной уловил тяжелое шевеление в дальнем углу, оттуда хлынул отвратительный запах, что-то пролаяло с негодующим удивлением.

Но Даэд уже перепрыгивал через две ступеньки, поддерживая на весу тело Неллет. Не оборачиваясь, ворвался в богатую спальню, путаясь ногами в краях тяжелых штор.

Тут Неллет умолкла, закрывая глаза. Значит, механически решил Даэд, быстро оглядывая затянутые парчой окна, занавешенные двери, зеркала, отражающие его горящее лицо, значит, тут безопасно. И замер, пробуя внезапную мысль. Он что, притащил любимую туда, где вокруг опасность? Которой он не ведает, не разумеет.

Укладывая девушку на покрывало, наклонился к измученному лицу:

— Нель? Как найти Кассиса Монга? Кассуса. Врача, того, великого?

— Ты его, — она с трудом улыбнулась, — не узнаешь. Сейчас.

— Скажи, где? Или твои родители. Где они?

— В зале ночных. Цветов. Ты не дойдешь.

— Дойду. Куда мне идти?

Она приподнялась, хватая его руку.

— Дай. Не надо. Утро. Придет и… Будь здесь. Подожди.

— Нет, — он осторожно высвободил руку, — где зал цветов?

— В… глубину. Последний. В анфиладе.

— В чем? Ладно. Я быстро.

Выходя, тщательно занавесил вход, проверяя, чтоб не было щелей. Теплый свет остался внутри, а на него упал теперь странный, мертвенно-бледный.

«В глубину». Даэд встал, оглядываясь. Это было понятно, череда покоев уходила внутрь горы, показывая распахнутые входы с небрежно отброшенными к стенам шторами. Он двинулся через пустые залы, настороженно всматриваясь в углы и мебель, отбрасывающую резкие тени. Там, в глубине, что-то шумело, двигаясь, издавало звуки, неприятные. Бульканье, хлопки, утробный смех. И в дальнем конце ярко светил почти белый прямоугольник с черными шевелящимися тенями.

Глава 17

Даэд шел быстро, стараясь не отвлекаться, скользил глазами по бесформенным грудам и резким очертаниям, не пытаясь понять, главное — уловить вовремя помеху, если что-то или кто-то кинется наперерез или бросится из темного угла. Но никто не собирался нападать. Похоже, если тут и происходило нечто, оно занимало самих обитателей дворца. Но где же люди?

Дважды его путь пересекали странные создания. Существо, похожее на давешнюю ящерицу, Даэд успел заметить болтающиеся на белом животе женские груди и смех на оскаленной морде, — мелькнул длинный хвост, и ящерица исчезла в темноте. Потом нечто покатилось, шлепая и шурша по узорным плитам, лохматое, сверкнуло металлического вида лапками, проскрежетало и стихло, закатываясь за пухлый диван.

С потолка свисали лианы, поднимали кончики веток, украшенные цветами, ужасно пахнущими, те качались, будто обнюхивая воздух. Даэд, дергаясь от омерзения, перехватил нож, поднося к раструбу цветка, тот сразу закрылся, утекая в толстый бутон, ветка качнулась и уползла вверх.

Белый свет становился ярче, двери приближались, показывая нутро большого зала. И, наконец, Даэд встал на границе полумрака и света, заморгал, обводя глазами внутренность зала цветов.

Цветов было много. Так много, что очертания комнаты стали неясными, погребенные под извитыми стволами, розетками листьев, пышными кустами в кадках. И вся эта бледно-голубая и мертвенно-зеленая растительность цвела. Белыми и розовыми, как пласты мяса, огромными цветами. Гроздьями мелких цветов. Стрелками острых бутонов, собранных в пучки, доходящие до высокого потолка.

А среди веток, листьев и цветов бродили, сидели или валялись, ползали, переваливаясь друг через друга странные существа. Их было множество. И все такие разные, что Даэд беспомощно застыл, не понимая, за что зацепиться глазами и вниманием. Толстые туши, блестящие сальной бугристой поверхностью. Узкие членистые тела, будто иссушенные безводьем. Трясущаяся клякса, усеянная ожерельями глаз, которая вдруг поползла к нему, балансируя на тугих щупальцах. Каждое движение, а двигалось тут все, вызывало волны запаха, от которого тошнило. Не сказать, чтоб он был из самых отвратительных — гниение или запах прокисшей еды. Но душные ароматы цветов содержали в себе эти и другие чуждые элементы, и смеси получались тягостно неприятными.

Даэл не мог понять, что твари делают тут, скапливаясь вокруг цветов, которые опускались к раскрытым ртам и мигающим глазам. Их было чересчур много. В углу, расчерченном извилистыми тенями, кажется кто-то ел, вернее, жрал, чавкая и отрыгивая. Другое существо, поближе к нему, толстой лохматой лапой валяло полупрозрачную девушку-тонку, у которой голова при ударе о плиты расплющивалась, распадаясь на две головы, а потом слипалась снова, смеясь ярким ртом, переползшим на щеку.