Карты на столе. Немой свидетель. Смерть на Ниле

— Ясно, — сказал Рейс. — Где же сам Пеннингтон?

Снова они вышли на палубу. Увидев в группе толпившихся миссис Аллертон, Пуаро сразу направился к ней.

— Мадам, заберите к себе мисс Оттерборн, приглядите за ней. Ее мать, — он взглядом спросил Рейса, тот кивнул, — убили.

К ним спешно шел доктор Бесснер.

— Gott in Himmel! Что тут теперь?

Его пропустили. Рейс показал на дверь. Бесснер вошел.

— Ищем Пеннингтона, — сказал Рейс. — Отпечатки есть на кольте?

— Нет, — сказал Пуаро.

Они нашли Пеннингтона на средней палубе. Тот уединился в маленькой гостиной — писал письма. Навстречу вошедшим он обернул красивое, чисто выбритое лицо.

— Что-нибудь стряслось? — спросил он.

— Вы не слышали выстрела?

— Погодите… теперь я вспоминаю, что вроде бы слышал какой-то грохот. Но мне в голову не пришло… Кого теперь?..

— Миссис Оттерборн.

— Миссис Оттерборн? — В его голосе прозвучало неприкрытое удивление. — Вы меня поражаете. Миссис Оттерборн! — Он покрутил головой. — Отказываюсь понимать. — Он понизил голос. — Сдается мне, джентльмены, что на судне находится маньяк-убийца. Надо придумать, как защищаться.

— Мистер Пеннингтон, — сказал Рейс, — сколько времени вы в этой комнате?

— Дайте подумать. — Он потер подбородок. — Минут двадцать, наверное.

— Вы никуда не выходили?

— Нет, никуда.

Он вопросительно смотрел на них.

— Видите ли, мистер Пеннингтон, — сказал Рейс, — миссис Оттерборн застрелили из вашего пистолета.

Глава 24

Мистер Пеннингтон был потрясен. Мистер Пеннингтон был не в силах этому поверить.

— Позвольте, джентльмены, — сказал он, — это очень серьезное дело. Очень серьезное.

— Чрезвычайно серьезное для вас, мистер Пеннингтон.

— Для меня? — У него встревоженно полезли вверх брови. — Но, уважаемый сэр, когда там стреляли, я тут спокойно писал свои письма.

— У вас и свидетель есть?

Пеннингтон помотал головой.

— Откуда? Наверное, нет. Но ведь это невозможная вещь, чтобы я поднялся на палубу, застрелил эту бедную женщину (непонятно зачем) и спустился вниз, никем не замеченный. В это время множество людей отдыхает в шезлонгах.

— А как вы объясните, что стреляли из вашего пистолета?

— Вот тут, боюсь, я заслуживаю порицания. Как-то в первые дни, в салоне, помнится, зашел разговор об оружии, и я ляпнул, что всегда путешествую с пистолетом.

— Кто был тогда в салоне?

— Сейчас точно не вспомню. Много народу было. Чуть ли не все.

Он грустно покачал головой.

— Да, — сказал он, — тут я определенно дал маху. — Он продолжал: — Сначала Линит, потом горничная Линит, теперь миссис Оттерборн — и без всякой причины.

— Причина была, — сказал Рейс.

— Правда?

— Конечно. Миссис Оттерборн собиралась рассказать, как видела кого-то входящим в каюту Луизы. Ей оставалось назвать только имя, и тут ее пристрелили.

Эндрю Пеннингтон промокнул шелковым платком лоб.

— Какой ужас, — обронил он.

— Мосье Пеннингтон, — сказал Пуаро, — в связи с этим делом я хотел бы кое-что обсудить с вами. Вас не затруднит подойти ко мне через полчаса?

— С большим удовольствием.

Ни голосом, ни видом он, впрочем, не выразил никакого удовольствия. Рейс и Пуаро переглянулись и быстро вышли.

— Хитрый черт, — сказал Рейс. — А ведь испугался!

Пуаро кивнул.

— Да, у него нерадостно на душе, у нашего мосье Пеннингтона.

Когда они поднялись на верхнюю палубу, из своей каюты вышла миссис Аллертон и кивком головы позвала Пуаро.

— Мадам?

— Бедное дитя! Скажите, мосье Пуаро, здесь нет двойной каюты, чтобы я была при ней? Ей не надо возвращаться к себе, где она была с матерью, а у меня только одна койка.

— Это можно устроить, мадам. Вы очень добры.

— Да ничего особенного, тем более я к ней так привязалась. Она мне всегда нравилась.

— Она очень расстроена?

— Ужасно. Похоже, она всей душой была предана этой малоприятной женщине. Об этом нельзя думать без слез. Тим считает, что она пила. Это правда?

Пуаро кивнул.

— Бедняга. Не нам ее судить, но жизнь у девочки, наверное, была несладкая.

— Несладкая, мадам. Она — гордый и очень верный человек.

— Вот это я ценю — верность. Сегодня она не в чести. Трудный характер у девочки. Гордая, замкнутая, упрямая — и вместе с тем такая отзывчивая, по-моему.

— Я вижу, что передал ее в хорошие руки, мадам.

— Да, не тревожьтесь. Я за ней пригляжу. Она так трогательно тянется ко мне.

Миссис Аллертон вернулась к себе в каюту.

Пуаро отправился на место трагедии.

Таращившая глаза Корнелия еще была там. Она сказала:

— Мосье Пуаро, каким образом никто из нас не видел сбегавшего убийцу?

— В самом деле, — подхватила Жаклин.

— Ах, — сказал Пуаро, — это совсем не фокус с исчезновением, как вам представляется, мадемуазель. Убийца имел три возможности уйти.

— Три? — удивилась Жаклин.

— Он мог уйти либо в правую сторону, либо в левую, а третьего пути я не вижу, — терялась Корнелия.

И Жаклин нахмурила брови. Потом ее лицо прояснилось.

— Ну конечно, — сказала она, — он мог уйти в обе стороны по горизонтали, но ведь есть еще вертикаль. Если вверх уйти трудно, то вниз — пожалуйста.

Пуаро улыбнулся.

— Вы умница, мадемуазель.

— Я, конечно, полная тупица и ничего не понимаю, — сказала Корнелия.

Жаклин пояснила: