Карты не лгут

— Ты же шутишь, правда? Ведь ты же не арестуешь меня в самом деле?

— …на адвоката, — продолжал он, одной рукой все еще прижимая руки Габриеллы к земле, а другой — отбрасывая револьвер на несколько ярдов.

— Но это вовсе не настоящий револьвер. Я бы хотела, чтобы он был настоящим, но это револьвер девятнадцатого века. Антикварная вещь, и потому, думаю, его нельзя считать настоящим оружием. И кроме того, он не заряжен, хотя даже если бы он и был заряжен, большой дыры не сделал бы. Я его носила с собой потому, что вы преследовали меня. — Она умолкла и нахмурилась. — Зачем вы следили за мной?

Джо, проигнорировав вопрос, закончил читать Габриелле ее права. Отвечать на ее вопросы он не собирался. Ни теперь, когда не знал, что ему с ней делать. Ни тогда, когда она обзывала его психопатом и извращенцем и истошно орала. Он не верил, что есть необходимость говорить ей больше, чем ей положено знать.

— У тебя есть еще оружие?

— Нет.

— Медленно выверни карманы.

— У меня только ключи от машины, — пробормотала она, выполняя приказ Джо.

Подняв ключи высоко над головой, Габриелла уронила их в подставленную им ладонь. Джо сжал ключи в руке и сунул в нагрудный карман.

— Вставай, руки на стену. — Он показал пальцем на кирпичную стену здания.

— Вы собираетесь меня обыскивать?

— Именно.

Пока Габриелла шла к зданию, Джо, не спуская с нее глаз, наклонился и, подняв с земли револьвер, сунул его за пояс своих шортов.

Габриелла замерла у стены, упершись в нее широко расставленными руками. Джо провел ладонями по ее бокам, пояснице и животу, затем сунул руку под рубашку Габриеллы и прощупал пояс ее шортов. Он почувствовал гладкость ее кожи, прохладу металла серьги, украшавшей ее живот.

— Эй, не давай волю рукам!

— Не возбуждайся, — съязвил он. — Я не собираюсь.

Джо ощупал ее ягодицы и, опустившись на колено, проверил отвороты ее гетр. Он не стал проверять, не спрятано ли что-нибудь между ее ляжками. Не то чтобы он доверял Габриелле, но вряд ли она могла бы бегать с оружием, спрятанным в трусах.

— В участке я уплачу штраф, а потом меня отпустят домой?

— Когда судья установит сумму залога, ты сможешь уйти домой.

Габриелла попыталась обернуться, но лежащие на ее бедрах руки Джо не позволили ей это сделать.

— Меня еще никогда не арестовывали.

Ему это было прекрасно известно.

— Ведь на самом деле это же не такой арест, когда у меня станут брать отпечатки пальцев и фотографировать, правда?

Джо еще раз прощупал пояс ее шортов.

— Да, мэм, у вас возьмут отпечатки пальцев и сфотографируют.

Повернув голову, она пристально взглянула на Джо.

— До этой минуты я думала, что вы шутите. Думала, вы хотите посчитаться со мной за то, что я дала вам коленом в…

— Ты промахнулась.

— Вы уверены?

Джо выпрямился, завел руку за спину и вытащил наручники.

— Такое ни с чем не спутаешь.

— О! — В ее голосе отчетливо прозвучало разочарование. — Что ж, я до сих пор не верю, что это происходит со мной. — Она замолчала и сделала глубокий вдох. — Вы наносите большой ущерб своей карме и, уверена, потом очень пожалеете об этом.

Джо заглянул в глаза Габриеллы и защелкнул на ее запястьях наручники. Он и впрямь уже сожалел. Ему было жаль, что подозреваемая в преступлении надрала ему задницу, но еще больше он сожалел, что ему пришлось открыть свое инкогнито.

Первая капля дождя упала ему на щеку, и он, задрав голову, посмотрел на сгустившиеся грозовые облака. Еще несколько капель упали ему на лоб и подбородок. Джо невесело усмехнулся.

— Прекрасно, черт побери.

Глава 2

Когда Габриелла представляла себе допрос в полиции, ей почему-то виделась темная комната, яркая лампа и обезумевший нацист с бормашиной.

Комната, куда ее привели, оказалась совсем не такой. Гладкие стены были белыми и не имели окон, способных пропустить внутрь лучи июньского солнца. Металлические стулья окружали металлический же стол, на котором стоял телефон. На двери висел плакат, предупреждающий об опасности употребления наркотиков.

В углу стояла видеокамера, и горевший на ней красный глазок свидетельствовал, что она работает. Габриелла дала согласие на запись своих показаний. Ей плевать. Она ни в чем не виновата. Она решила, что если станет сотрудничать, то они поторопятся и быстрее закончат, а она сможет уйти домой. Она устала и проголодалась. А кроме того, воскресенья и понедельники были ее единственными выходными днями, и ей нужно еще очень многое сделать к предстоящему в эти выходные фестивалю.

Габриелла несколько раз глубоко вздохнула. Правильное дыхание способствует снятию напряжения, твердила она себе, я абсолютно спокойна. Она подняла руку и пригладила волосы. Спокойной она себя не чувствовала и знала, что нервозность не исчезнет, пока ее не отпустят домой. Только там она сможет обрести покой и забыть обо всем.