Карты не лгут

Габриелла бросила взгляд на Шенегэна. Несколько густых каштановых завитков выбились из-под его платка и упали ему на лоб. Он протянул руку к блокноту и стал что-то писать в нем. Аура раздражения и злобы, окружавшая его словно туча, пронизывала воздух. Очевидно, у него уже бывали неприятности по службе из-за неумения держать себя в руках.

— Что ж, одно могу сказать точно. Я знакома с Кевином несколько лет и наверняка узнала бы, если бы он торговал краденым антиквариатом. Мы почти каждый день вместе, я бы смогла определить наличие у него таких тайн.

— Каким образом? — спросил капитан Лючетти.

Он не производил впечатления человека, верящего в глупости вроде ауры, поэтому Габриелла не стала говорить, что не обнаружила в ауре Кевина никаких черных пятен.

— Ну… просто смогла бы, вот и все.

— Еще какие-либо доводы у вас есть?

— Да, он по гороскопу Водолей.

Ручка взлетела в воздух и, несколько раз перевернувшись, приземлилась где-то за спиной детектива Шенегэна.

— О Боже, наивное дитя… — простонал он.

Габриелла взглянула на него.

— Да, а Водолеи с презрением относятся ко лжи и обману. Он ненавидят двуличие и двурушничество. Известно ли вам, что Авраам Линкольн был Водолеем?

— Нет, я не знал этого, — ответил капитан Лючетти и протянул руку к блокноту. Положив его перед собой, он вытащил из нагрудного кармана серебристую ручку. — Но сдается мне, вы не вполне отдаете себе отчет в серьезности вашего положения. Нападение на полицейского при отягчающих обстоятельствах карается максимальным сроком в пятнадцать лет.

— Пятнадцать лет! — ахнула Габриелла. — Я не стала бы нападать на него, если бы он не следил за мной. И потом, это не было настоящим нападением. Я пацифистка.

— Пацифисты не носят оружия, — напомнил ей Шенегэн.

— Мисс Бридлав, — продолжал капитан, — помимо обвинения в нападении, вы подозреваетесь в краже частной собственности. Итого вам грозит тридцать лет тюрьмы. Неприятностей у вас предостаточно.

— В краже собственности… я? — Габриелла схватилась рукой за сердце. — Чьей?

— Мистера Хилларда. Картина Моне.

— Вы считаете, что я имею отношение к краже картины мистера Хилларда?

— Вы причастны.

— Постойте. Вы считаете, что это я украла картину мистера Хилларда? — Габриелла расхохоталась бы, если бы положение не было столь печальным. — Я в жизни не брала чужого! — Она помолчала и, прислушавшись к взбунтовавшейся совести, добавила: — Если не считать шоколадки, которую я в семь лет стянула в супермаркете. Но после этого мне было так плохо, что я даже не стала ее есть.

— Мисс Бридлав, — взревел Шенегэн, — мне плевать на какие-то там шоколадки, украденные вами в семилетнем возрасте!

Взгляд Габриеллы метался между двумя мужчинами. Капитан Лючетти выглядел измотанным, на лбу и в уголках рта Шенегэна залегли глубокие морщины.

Любое подобие спокойствия уже давно покинуло ее, и нервы были натянуты до предела. Габриелла не могла сдержать слез и, поставив локти на стол, прижала ладони к лицу. Вероятно, ей следовало воспользоваться своим правом на адвоката, но до настоящего момента Габриелла не верила, что он ей действительно нужен. В маленьком городке, где она родилась и воспитывалась, она знала всех, даже полицейских. Они всегда приводили ее тетю Йоланду домой, когда та случайно брала чьи-то вещи. В родном городке Габриеллы было всего трое полицейских, но они были отличными ребятами и помогали людям, а не только патрулировали улицы на видавшем виды автомобиле.

Габриелла опустила руки и вновь подняла свои залитые слезами глаза. Выглядевший уставшим капитан Лючетти по-прежнему не отводил от нее взгляда. Шенегэн исчез. Вероятно, ушел за орудием пыток.

Габриелла вздохнула и вытерла глаза. У нее большие неприятности. Час назад она твердо верила, что они позволят ей уйти, поняв, что она не сделала ничего плохого — а это действительно так. Она бы никогда не взяла с собой этот револьвер, если бы не чувствовала угрозы со стороны детектива Шенегэна. И кроме того, в Айдахо ни у кого не было неприятностей из-за незарегистрированного оружия. Но теперь Габриелла поняла, что полиция считает ее причастной к тому, к чему она не имеет отношения, как, впрочем, и Кевин. Габриелла слишком хорошо его знала, чтобы думать иначе. Да, у Кевина есть кое-что еще помимо их магазина — он удачливый предприниматель, он зарабатывает хорошие деньги, и, конечно, он немного жаден и себе на уме, материальное его занимает больше, чем духовное, но он не преступник.

— Почему бы вам не взглянуть на это? — предложил капитан Лючетти, придвигая поближе к Габриелле два страховых полиса и пачку фотографий.

Ей стало еще страшнее. Если запечатленные на снимках антикварные вещи действительно являлись подлинниками, а не копиями, то стоили они очень дорого. Габриелла пробежала глазами страховые полисы. Копиями вещи не являлись.

— Что вы об этом скажете?

— Я бы сказала, что эта чаша династии Мин стоит скорее семь тысяч, чем восемь. Но оценки страховой компании довольно точные.

— Вы торгуете подобными вещами в своем магазине?