Карусель

Все-таки какая нелепость с этим капремонтом! Все, что сделали внутри квартиры строители, нужно срывать и выбрасывать на свалку. И заново ремонтировать. Неужели трудно показывать будущим жителям дома еще не отделанные внутри комнаты, чтобы они смогли по своему вкусу все сделать? Нет, в этом строители не заинтересованы: они гонят план, сдают то, что у них было намечено, а там — делай, что хочешь... Двойной труд! Дикость какая-то! Опять изъяны нашей системы. Миллионы выбрасываются на помойку... А сколько неудобств, беготни, унижений... Ведь теперь ничего стоящего в магазинах не купишь, нужно искать обходные пути... Вадимов Кудряшей нужно звать на помощь — эти все достанут, но сдерут за это три шкуры!

Я мерял шагами свою будущую квартиру, мысленно прикидывал, куда что поставлю. Мебели у меня немного: сплошные книжные секции да югославская стенка. Мой крошечный письменный стол нужно сдать в комиссионку, а купить настоящий писательский стол, старинный, с зеленым сукном...

От предстоящих забот и хлопот пошла голова кругом, но говорят же люди, что квартирные хлопоты — приятные хлопоты. Теперь придется забросить роман и заняться беготней по конторам, магазинам, кооперативщикам, искать умельцев — столяров, плотников, сантехников, электриков.

Я в тот же день дал согласие на эту квартиру. Разговаривал в управлении я не с Аллой Дмитриевной Комлевой, а с ее сотрудницей. Начальница не соизволила меня принять, да я был и рад этому. Не хотелось мне лишний раз видеть ее физиономию. В коридоре управления она прошла мимо, даже не взглянув в мою сторону. Я тоже не стал вскакивать со стула (спасибо, что хоть стулья у стены поставили!) и кланяться ей.

Настроение у меня было хорошее. Я уже давно заметил, что если случилось подряд несколько неприятностей, то, значит, скоро произойдет что-либо и приятное. В жизни так не бывает, чтобы тебе все время везло или не везло. Жизнь или судьба, как азартный игрок, бросает кости вверх, а как они упадут, кто выиграет, а кто проиграет — это всегда загадка.

Сотрудница предупредила меня, что ордер я получу не раньше чем через месяц: начальство подписывает ордера сразу пачками, так что нужно набраться терпения и ждать, мне позвонят, когда документы будут оформлены. Вместо того, чтобы расстроиться, я обрадовался: вот она, возможность на месяц выбраться, наконец, в Петухи! Заполнив несколько бланков, где я подтвердил, что квартира меня устраивает, а старую я обязуюсь отремонтировать и сдать по первому требованию, я выскочил из управления и весело зашагал вдоль Мойки к Невскому. За полчаса я пешком дойду до дома, сразу отключу холодильник, чтобы оттаял, вещи у меня уже давно собраны, упакованы и лежат на антресолях, после обеда пойду в гараж, подкачаю шины — в общем, подготовлю свою «Ниву» к поездке.

2

Собирая вещи, я неотступно думал о Свете Бойцовой. Два раза подряд она звонила, назначала свидания у меня дома и каждый раз не приходила, а я как дурак ждал ее часами... Позвонить и сообщить, что она прийти не сможет, соизволила лишь вечером. Я злился, но старался сдерживаться, понимал, что у нее работа, муж, заботы... Зачем же тогда она мне позвонила? И жила бы со своим молодым мужем. Нет, пришла, выбила меня из колеи и снова мучает. Не буду я ей звонить, уеду в Петухи, а там видно будет. Как только я стал встречаться со Светой Бойцовой, естественно, наши встречи с Ириной прекратились. Я не мог забыть тот день, когда увидел ее в машине Толстых на Литейном мосту. В отличие от Светы, Ирина редко первой мне звонила. Правда, один звонок был. Я стирал в «Малютке» белье, когда услышал сквозь шум мотора слабый телефонный звонок. Мокрой рукой схватил трубку, зло проговорил:

— Опять меня обманула? Когда же это прекратится, Света?

— Ты ошибся, Андрей. Это я, Ира, — после непродолжительной паузы произнесла она.

Ну почему я не умею различать женские голоса? Да и мужские тоже. Уж который раз вот так по-дурацки покупаюсь! Но и объяснять ей, каким образом Света меня обманула, я не стал. Про Бойцову Ирина Ветрова слышала от меня.

— Ты снова встречаешься с ней? — ровным, спокойным голосом спросила Ирина.

— Ты ведь встречаешься с Александром Ильичом, — не нашел ничего умнее сказать я.

— Сто домов есть у меня, не построен ни один, — певуче произнесла в трубку Ирина. — Но все сто — мои дома, и я в каждом господин.

Я помолчал, осмысливая услышанное. Ирина сочла нужным пояснить:

— Я читаю роман Джеймса Джонса «Отныне и вовек», это оттуда, дорогой.

Этот роман я читал, но такого не запомнил.

— Ирина... — неуверенно начал я. По правде говоря, я не знал, что должен ей сказать, врать я не умел. Ирина перебила:

— Она что, разошлась со своим мужем?

— Нет, — ответил я.

— Она на распутье, Андрей? Жаль тебя терять и не хочется мужа бросать? Так, что ли?

— Тебя это трогает?

— Ты мне позвони, когда окончательно разберешься в своих любовных делах, — холодно сказала она и повесила трубку.

— А ты — в своих, — мстительно буркнул я, но в ответ услышал лишь короткие гудки.