Карусель теней

– Так дом-то обычный, – пояснил бывший таксист. – Народ в нем разный живет, но большей частью люди как люди, без ВИП-персон или телезвезд. Так с какого же хрена то и дело около него машины отираются, в которых крепкие ребята сидят, да еще и с фотоаппаратом? Кого им тут пасти? Причем вот так, почти не скрываясь? Нет, лайбы время от времени меняются, но встают всякий раз на виду. И так, чтобы именно твой подъезд хорошо видно было. Я тут который день отираюсь, всех жильцов уже повидал и скажу так: даже коммерсантов сколько-то серьезных в твоем подъезде не живет. И криминальных типов, за которыми наружку пустили, тоже, я эту публику хорошо знаю. Так что это или тебя караулят, или ту деваху-журналистку. Но ее чего пасти? Ее и так заполучить можно, без всякой слежки. Пара рюмок – и пошли в пляс.

Ну, о Маринке Анатолий так зря думает, к ней под юбку шиш залезешь, даже если она никакая, но в целом… Положительно не дурак этот мужичок. И ведь он чего еще раздумывал, сообщать мне о своих наблюдениях или нет? Не хотел, чтобы я его за болтуна принял, который всякой небывальщиной себе цену набивает. И глазаст.

– Молодец, – одобрил его действия я. – Вот только чего ты к ним в машину не залез и не послушал, о чем они говорят? Вариант – проще некуда.

– Залезал, – тут же ответил мне он. – Но они не говорят. Молчат. Сидят, смотрят, что-то в планшете отмечают, и все. Хотел было с ними уехать, когда время пересменка пришло, но не решился. Ну, ты выйдешь, меня не увидишь, подумаешь еще, что я служить отказываюсь.

– Езжай смело, – велел я. – Ничего такого не подумаю, не сомневайся. Смотри в оба, после вернешься, мне все расскажешь.

– Сашка, ты с кем говоришь? – окликнула меня Фарида, проходящая мимо. – Тут никого нет.

– Стихи читаю, – отозвался я, мысленно ругнувшись на себя за то, что забыл пустить в ход свой привычный трюк со смартфоном. Привык за пару дней к ночному образу жизни – и вот результат. Смех смехом, а кончиться все может плохо. Например, в лечебнице для душевнобольных, представителей которой вызовут сердобольные соседи, приметившие, что я день за днем беседую сам с собой. Да, времена нынче такие, что каждый сам за себя, но все еще случается, что гуманизм побеждает в людях равнодушие и даже осторожность. – День теплый, небо синее, настроение хорошее, вот и навеяло из классики строки.

– А я вот цветы сажаю, – показала мне дворничиха кассету с дюжиной маленьких ростков. – Бархотки. Этот год наш дом в конкурсе участвовать будет. Эта… «Красивый дом – красивый город». С призом!

– Фарида, что стоишь? – подошел к нам муж дворничихи. – Работать надо! Цветы земля сажать надо! С завтра тепло идет, я прогноз погоды видел! А, здравствуй, Сашка! Мне жена сказала, что ты вернулся. Молодец! Другая страна хорошо – дома лучше. Я знаю, сам другая страна живу.

– Привет, Хафиз, – я пожал руку дворника. – Ты на жену не ругайся, она просто мне про конкурс рассказывала.

– Конкурс! А! – Хафиз закатил глаза под лоб. – Знаешь, он еще не начинался, а Фарида его уже выиграла, награду получила и ее потратила! Э, слушай, не женись никогда! Я молодой был, дядя свой не верил, думал, он специально так говорит, чтобы я Фарида не брал. Мой род и ее род… Ну, не очень, короче. Давно уже. Ты понял? Не женись. Тогда у тебя все будет! И деньги, и здоровье, и ты сам себе господин!

– Э! – недовольно молвила Фарида и пригрозила кассетой с бархотками мужу. Вроде бы смехом, но брови при этом сдвинула так, что стало ясно: какие там шутки!

А еще говорят, что восточные женщины тихие и покладистые, слова мужу поперек не скажут. Вранье! Хотя, возможно, это на нее так столица подействовала со своими феминистическими закидонами. Как там говорил Джон Сильвер? «Поживешь среди дегтя – поневоле запачкаешься».

– Какая, а! – с гордостью сказал Хафиз. – Ничего не боится! Меня не боится!

Ну, это он уж точно шутки шутит. Все знают, что у кого у кого, а у этой парочки даже перебранок не бывает.

– Пойду, – сообщил им я. – У вас цветы, у меня дела.

– Сашка, приходи вечером к гаражам, – предложил Хафиз. – Я плов делать буду. Посидим, поедим, попоем. Весна. Ай, хорошо!

– Если вернусь – зайду, – согласился я. – Почему нет?

Плов у него и правда роскошный получается. Я пробовал, знаю.

И вообще у меня сегодня получается день восточной кухни. Плов пловом, но впереди меня ждет бесподобное лакомство. Два года, десяток с лишним стран и сотни разнокалиберных ресторанов не смогли стереть в моей памяти воспоминания о великолепной шаурме, которую готовит аджин Абрагим, держатель небольшого заведения общепита, находящегося на почти малолюдной улице имени Тимура Фрунзе. Мало того, еще и не всякий из немногочисленных прохожих в него сможет зайти, ибо Абрагим очень тщательно подходит к выбору посетителей. Кто-то сможет пройти условный фейсконтроль и сесть на пластиковый стул за пластиковый же стол, а кто-то пройдет мимо, даже не заметив того, что справа от него находится шаурмичная. Разве что запах учует, но и то решит, что он просочился в чье-то открытое окно.