Кащеево царство

       Спустя какое-то время из леса вдруг показались оборванцы на лыжах - женщина и двое маленьких ребятишек. Женщина шла впереди, торила путь, а за ней, привязанные верёвкой, один из другим следовали дети. Тела их перехватывали ремни, державшие тяжёлые тюки на спинах. Лица были измождены и обветрены, в глазах застыла мука.

       - Ах, неужто опять? - всплеснула руками Мис-нэ.

       Она подбежала к путникам, помогла женщине снять тюк, отнесла его в избу. Дети испуганно уставились на Арнаса, прижались к матери. Тот нахмурился, воткнул топор в пень и вытер нос.

       - Куда путь держите? - спросил он.

       - Подальше от этих мест, - буркнула женщина, снимая лыжи и ставя их возле бревенчатой стены.

       Говор её заставил Арнаса насторожиться.

       - Ты - зырянка? - спросил он.

       - Много будешь знать - скоро состаришься.

       Пермяк усмехнулся.

       - Как же ты шла с детьми через лес? Не боялась, что хищники порвут?

       - Ты о нас не тревожься. Мы без мужчин очень даже запросто обходимся.

       - Да уж вижу, как вы обходитесь - на детей смотреть жалко: того и гляди упадут.

       - А ты на моих детей на зарься. Ты о своих думай.

       - Злая ты баба. Жизнь научила?

       - Любопытен ты не в меру...

       Дверь раскрылась, и Мис-нэ пригласила путников в дом. Арнас тоже решил не оставаться в стороне; ему хотелось послушать, что расскажут пришельцы. Он зашёл в избу, снял колпак и рукавицы, улыбнулся детям.

       - Не слишком-то ты любезна со мной, женщина, - сказал он незнакомке. - Вроде худая тебе не сделал никакого...

       - А мне с тобой любезничать ни к чему. Чай не муж и не сват.

       Арнас усмехнулся.

       - Вижу ведь, что ты зырянка. А я- земляк твой. Из тех же мест.

       Женщина недоверчиво уставилась на него, спросила:

       - Из каких из тех?

       Арнас назвал свой павыл. Женщина кивнула, затем осведомилась:

       - А здесь чего забыл? Югорцам служишь?

       - Может, служу, а может, нет, - уклончиво ответил зырянин. - А тебя как занесло в такую даль, да ещё с двумя детьми? Беглянка, что ль?

       - Что ж ты за настырный такой? Никак не отцепишься...

       Мис-нэ сказала:

       - Ладно вам препираться-то. В одной ведь лодке плывёте - от югорцев спасаетесь.

       - Мне-то что спасаться? - удивился Арнас. - Я всех югорцев победил. А кого не успел, тот скоро сам славянам сдастся.

       - Хорошо же ты победил, - усмехнулась женщина. - Русичи вон почти все полегли - кто на столичной площади, а кто под городом, в стане своём.

       - Врёшь, женщина! - выкрикнул Арнас, бледнея.

       - А ты поди проверь. Там и наших немало погибло. Югорцы-то, когда с русью управились, за пермяков взялись. Народу перебили - страсть. Мне-то повезло, я не в городе осаду пережидала, а в лесу, где охотничьи угодья. Там у местных много заимок поставлено, всегда схорониться можно. А наши, что в городе остались, почти все сгинули. Сказывают, пам югорский на них всю лютость югорскую обрушил. Я как услыхала, что югорцы наших под корень режут, взяла детей и пошла на заход солнца. А муж мой так и остался там навсегда...

       - Откуда знаешь? - буркнул Арнас.

       - Югорцы же и сказали. Не все же там головорезы, есть и хорошие люди.

       - Выходит, побили русичей?

       - Выходит, что так.

       Лицо пермяка омертвело, он прошептал:

       - Но почему? Как же так получилось? - Ошеломлённо развернувшись, он открыл дверь и шагнул наружу. "Как же это произошло? - думал он, идя куда глаза глядят. - Всё было предрешено, и вот на тебе! Почему, отчего? Не могу понять". Вдруг он остановился как вкопанный и ударил себя по лбу. Ну конечно же! Крестос! Вот кто виноват в разгроме. Он же пообещал Нум-Торуму отступить, если тот отдаст Арнаса. Так и случилось: славянский демон покинул своих чад, и новгородцы были разбиты. О чём же думал Крестос, оставляя русь на растерзание югорским духам? Коварный, жестокий бог. Совсем не печётся о своём народе. Зачем он спас Арнаса? Зырянине мог этого понять. Но одно ему было ясно: чем быстрее он уберётся из этой проклятой земли, тем лучше. Сделав такой вывод, он вернулся в избушку Мис-нэ и объявил с порога:

       - Я ухожу. - Повернувшись к беглянке, добавил: - Можешь пойти со мной, женщина.

       - Благодарю за честь, - усмехнулась та. - Но я лучше пережду зиму здесь, а весной спущусь на лодке.

       - Тебя могут найти югорцы.

       - Не найдут. Это место под надёжной охраной. Мис-нэ не даст меня в обиду. Правда, голубушка? - с улыбкой повернулась она к девушке.

       - Истинная правда, - кивнула та, пробуя на вкус кипящую в котле похлёбку.

       - Как знаешь. А я ухожу. - Арнас поднял глаза на Мис-нэ. - Дашь ли ты мне лыжи и лук со стрелами?

       - Конечно. А ещё крючок и конскую нить, чтобы ты мог удить рыбу. И топор.

       - Благодарю. И ещё мою старую одежду.

       - Зачем? Носи эту. Твоя совсем прохудилась.

       - Пускай так. Но я хочу быть в своей.

       - Хорошо. Правда, черки твои я бросила в огонь. Извини. Они были так изношены, что я решила выкинуть их.

       Арнас закусил губу, хмуро глядя на девушку, затем ещё раз обронил: "Благодарю" и ушёл готовиться к походу.

       Он не хотел грубить хозяйке, но не мог и отказаться от подозрений в отношении неё. Всё ему мерещилось, будто она вместе с Крестосом что-то замышляет, а потому в каждом её слове и поступке Арнасу виделось второе дно.