Кащеевы байки. Возвышенный путь на двоих пьяных историков

Во всем это легко потеряться, тем более что наш двуединый мир, тем временем, состоит из множества людей, по крайней мере, в той части, которая важна. Вопиющее несовершенство, наверное, со всех сторон. Кащей посмотрел на свои ногти, отметив про себя, что они никогда не росли. Затем легко дунул, и кот Баюн превратился в куст папоротника, растущий из неловко слепленного глиняного горшка. Пусть постоит немного, ему полезно. Человечность ему, видите ли, кажется чересчур обременительной, а кошачесть – идеальной. Слишком привязался к форме, так что пусть познает папоротниковость. Это успокаивает и настраивает на нужный лад.

Царь мертвых откинулся на кресле и закрыл глаза. Сон ему, понятное дело, был не нужен, но его почему-то неудержимо тянуло в эту линейность. Возможно, так он сможет понять, как превратиться из человека в путеводную звезду? Не все же время коротать в этом мире, состоящем из людей. Когда они станут звездами, Вселенная изменится, и колесо снова сделает оборот – в этот раз в нашу пользу, проговорил про себя Кащей, а сфера под кроватью мигнула багряными сполохами заката. Над полем садилось солнце, а ему вслед махало острыми пахучими кисточками засыпающее разнотравье.

Ясень, растущий из центра мира

Ветер ворвался в комнату, разметав забытые на столе бумаги. Они разлетелись вихрем по заставленному шкафами кабинету, закрутились и рассыпались на сотни маленьких, мерцающих пикселей. Вековая, надежная мебель с острыми углами подернулась пеленой разноцветных разводов, расцветивших до того скрытые в тенях книжные корешки глитчеватой радугой. Помехи спутали золотое тиснение, обложки, цифры и слова в единый светящийся клубок растянутых полигонов, а затем моргнули, застыв в ожидании следующей команды. Анимация дернулась и зависла – перестали развеваться занавески, лунный свет больше не тек в комнату, и в нем, как мухи в янтаре, застыли серебряные пылинки. Маг переступил порог и вошел в комнату.

Он тек неосязаемой тенью через пространство, почти лишенный трехмерной оболочки. То там, то здесь можно было угадать объем в его теле, когда маг ненароком цеплялся за полосы света. Рука, нога, часть стопы вырастали из темного облака, и тут же пропадали, втягивались внутрь. Маг был бесформенным направлением, частью тьмы и тьмой сам по себе, размазанной по стенам, полу и полкам. Если бы кто-то внешний мог наблюдать его поход, то увидел бы, как изгибается пространство с каждым его движением, как сама реальность противится его шагу, но не может устоять перед сформированным намерением. Впрочем, что такое реальность в рамках симуляции?

То же, что и везде, ответит любой продвинутый мистик, и будет прав. Если бы наблюдатель (а он был, но в ином времени) смог отвлечься от плена течения ума, то его, вероятно, огорчила бы картина, представшая перед его глазами. В самом деле, как тут не расстроиться, если знать, что любовно выстроенная драма с множеством мизансцен, героев и диалогов, существует только до тех пор, пока на неё смотрят. Сзади игрока, по бокам и тем более вокруг не было ничего. Техника экономит свои ресурсы, а значит весь мир будет возникать перед взором наблюдателя, а потом бесследно растворяться в ничто, стоит только повернуть голову. Конечно, в памяти машины остается все происходящее и то, что только должно возникнуть, а значит непрерывность создания иллюзий никуда не теряется. Видимый мир – всего лишь фасад, обманное движение рук искусного фокусника, прячущего слона прямо посреди сцены.

Но нас интересует скорее практический аспект. Дабы заставить нечто существовать нужен наблюдатель. Магу для очередной трансмутации понадобился лунный луч, твердый, находящийся в покое. По нему следовало совершить восхождение к обратному изгибу Малой Спирали. Телесная реальность позволяет совершить такое действие, но с купюрами, которые часто имеют значение. В срединном мире ум, наблюдающий свет луны, будет принадлежать Магу, а значит и пространство возникнет внутри него, и тут не миновать искаженния ожиданием. Для достижения чистого эффекта желательно не вмешивать себя в процессы мира, а значит требуется чье-то фиксирующее внимание. Конечно, можно посадить ученика… которого еще раздобыть где-то надо, но все равно его присутствие будет искажать восхождение. Иное дело – чистое внимание, в котором почти нет человеческого ума. В нашу эпоху его добыть сложно, но в будущем, с массовым распространением нейроинтерфейсов, это стало куда как проще. В самом деле, внимание человека направлено и сосредоточено, оказавшись в плену симуляции виртуальной игры, но проводником его служит машина, не имеющая собственного ума в привычном для Мага понимании. Соответственно, её реальность можно назвать «чистой», свободной и более применимой к практическим задачам.