Читаем Каширская старина полностью

   Глаша. Вернулась уж? Что скоро? Аль в церковь не пошла?

   Марьица. Притомилась что-то. И опомниться, Глаша, не могу: скоро все так сделалось. Садись-ка, поговорим еще.

   Глаша. Сейчас. Что ж, Живуля, надумался?

   Живуля. Надумался. В последний раз спрашиваю: идешь ли за меня?

   Глаша. Нету. Давно, слышь, уговор у нас был: коль Марьица за Савушку, я за Абрама. Теперь за Абрама, выходит. Прощай.

   Живуля. Прощай. Лихом не поминай.

   Глаша. Аль утопишься?

   Живуля. В прорубь головой.

   Глаша. А серьги? Что ж, за десяток идет?

   Живуля. Серьги? Так на же, вот они, подавись! (Кидает ей к ногам и уходит.)


ЯВЛЕНИЕ VIII

Марьица, Глаша.


   Глаша (ему вслед). Ишь шустрый какой!

   Марьица. И какая ж ты, Глаша, бесстрашная! Сохрани бог, руки на себя наложит,-- ведь на тебе грех.

   Глаша. Думаешь вправду топиться пошел? Полно! В сенях стоит, шубу надевает, сам подслушивает: не про него ль говорят? Не вернуть ли его? Вот хоть посмотреть,-- правда. (Идет к дверям; из дверей Живуля выглядывает в шубе.)


ЯВЛЕНИЕ IX

Марьица, Глаша, Живуля.


   Глаша. Вот и он!-- Аль забыл что?

   Живуля. Сережки не тут ли обронил?

   Глаша. Где пали, лежат.

   Живуля (поднимая серьги). Так не хочешь?

   Глаша. Пошел.

   Живуля. А ладно бы. Шубу еще лисью тебе сшил бы. Право. (Поднял.)

   Глаша. Говорят: проваливай.

   Живуля (в дверях). О-ох! И поцеловал бы, да серьги больно дороги.-- Ну, черт с тобой покуда! Я погожу: авось у вас дело опять врозь, тогда приду. Не уйти уж тебе от меня! (Уходит.)

   Глаша (вслед ему). Типун тебе на язык, проклятый!


ЯВЛЕНИЕ X

Марьица, Глаша.


   Глаша. Рассердил даже.

   Марьица. Брось его. Сядь, потолкуем. Ишь и смеркается уж. Не велики дни еще.

   Глаша (села). Ладно, Что ж, Марьица, рада ты, что за Савушку идешь?

   Марьица. Как тебе сказать? Чтоб веселье мне было большое,-- этого нет. А тихо во мне стало; затишала я вся. Добр ведь Савушка, любить меня будет. Смирно жить станем.

   Глаша. А скучать я не дам. Вместе жить станем?

   Марьица. Вместе. И матушка чтоб с нами же. И венчаться вместе.

   Глаша. Ну, это шалишь. Мы с Абрамом сперва у вас повеселимся, а там наше веселье придет. И пир же у нас будет,-- вплоть до масленицы. А на масленой -- опять беситься, пока пост великий с клюкой не придет, в церковь, богу молиться, не погонит.

   Марьица. А я думаю, замужем лучше. Что так-то жить? Тоска одна. Ну, и он узнает,-- пусть ему! А то, чай, думает: досель девка по мне сохнет. А тут увидит: совсем забыла.

   Глаша. Ох, Марьица, боюся, не забывала ты его, всегда помнишь, только нам молчать велишь. (Маленькое молчанье, затем стук в окно.) Аль под окном кто колотится? (Подымая окно.) Кто там?

   Голос (под окном). Странный. Пустите ночевать.

   Глаша. Пустить что ли?

   Марьица. Чего же не пустить? Савушка придет, не одни мы.

   Глаша (в окно). Ты один?

   Голос. Один.

   Глаша. Старый?

   Голос. Древний.

   Глаша. Что ж, старика пустим. Иди на крыльцо, а там в сени.


ЯВЛЕНИЕ XI

Марьица; Глаша, вскоре Василий.


   Глаша. Кого бог дает? (Входит Василий.)

   Василий. Здорово, Марьица. Ждала ли видеть?

   Марьица. Василий! Васенька!... Ох, что я! что я! Никак ополоумела совсем...

   Прости уж, государь! Как звать забыла,

   Как величать по отчеству не помню.

   Негаданно, нечаянно вошел...

   Воротами, должно быть, обознался:

   К жене хотел, к нам ноги занесли.

   Василий. С тобою говорить пришел. Скажи,

   Чтоб Глаша вышла.

   Марьица. Что ж, Глаша, выйди.

   Я не боюсь его, не испугалась;

   Одной не страшно.-- Глашенька, поди.

   (Глаша уходит.)


ЯВЛЕНИЕ XII

Марьица, Василий.


   Марьица. Зачем пришел?

   Василий. Пришел я за тобою. Иди за мной.

   Марьица. Перекрестись, опомнись.

   К кому зашел? Кого вести задумал?

   Ведь не с женою в тереме бранишься.

   Василий. Что о жене толкуешь? Нет жены,

   И не бывало у меня.

   Марьица. Венчался с кем же?

   Василий. Эх, Марьица, дай слово мне сказать:

   Обвенчан я,-- да тем лишь и женат.

   Как закляла меня ты, чтоб любил,--

   Люблю тебя,-- тоскую, сохну.

   Жену постылую навеки бросил,

   Сам крадучись приехал. Станом

   В лесу стою,-- не у отца в хоромах.

   Марьица. Что ты толкуешь мне? Аль дело

   Какое есть мне до тебя? Женат ли?

   Холост, вдов ли,-- все-то мне равно.

   Не знаю я тебя, поди ты прочь!

   Как на глаза посмел мне показаться?

   Иль мало вынесла из-за тебя?

   Чего ж еще? Чего еще ты хочешь?

   Василий. Мне без тебя не жить. Уж коль я бросил

   Жену, себя под царский гнев подвел,

   Сюда приехал, чтоб решила ты:

   Быть живу мне, аль нет,-- ужли не веришь,

   Что я тебя люблю? И ты ль забыла!

   Не верю я. Того не может быть!

   Марьица. Ты горем одарил меня, слезами

   Пожаловал, отца убил печалью --

Перейти на страницу:

Похожие книги

Все в саду
Все в саду

Новый сборник «Все в саду» продолжает книжную серию, начатую журналом «СНОБ» в 2011 году совместно с издательством АСТ и «Редакцией Елены Шубиной». Сад как интимный портрет своих хозяев. Сад как попытка обрести рай на земле и испытать восхитительные мгновения сродни творчеству или зарождению новой жизни. Вместе с читателями мы пройдемся по историческим паркам и садам, заглянем во владения западных звезд и знаменитостей, прикоснемся к дачному быту наших соотечественников. Наконец, нам дано будет убедиться, что сад можно «считывать» еще и как сакральный текст. Ведь чеховский «Вишневый сад» – это не только главная пьеса русского театра, но еще и один из символов нашего приобщения к вечно цветущему саду мировому культуры. Как и все сборники серии, «Все в саду» щедро и красиво иллюстрированы редкими фотографиями, многие из которых публикуются впервые.

Александр Александрович Генис , Аркадий Викторович Ипполитов , Мария Константиновна Голованивская , Ольга Тобрелутс , Эдвард Олби

Драматургия / Малые литературные формы прозы: рассказы, эссе, новеллы, феерия
Забытые пьесы 1920-1930-х годов
Забытые пьесы 1920-1930-х годов

Сборник продолжает проект, начатый монографией В. Гудковой «Рождение советских сюжетов: типология отечественной драмы 1920–1930-х годов» (НЛО, 2008). Избраны драматические тексты, тематический и проблемный репертуар которых, с точки зрения составителя, наиболее репрезентативен для представления об историко-культурной и художественной ситуации упомянутого десятилетия. В пьесах запечатлены сломы ценностных ориентиров российского общества, приводящие к небывалым прежде коллизиям, новым сюжетам и новым героям. Часть пьес печатается впервые, часть пьес, изданных в 1920-е годы малым тиражом, републикуется. Сборник предваряет вступительная статья, рисующая положение дел в отечественной драматургии 1920–1930-х годов. Книга снабжена историко-реальным комментарием, а также содержит информацию об истории создания пьес, их редакциях и вариантах, первых театральных постановках и отзывах критиков, сведения о биографиях авторов.

Александр Данилович Поповский , Александр Иванович Завалишин , Василий Васильевич Шкваркин , Виолетта Владимировна Гудкова , Татьяна Александровна Майская

Драматургия