Кашитул

Бадра расспрашивал меня о том, как устроен наш мир, что нового случилось в стране и что из себя представляет наша система образования. Совершенно не понимаю, как у него оставалось время на службу, потому что большую часть дня он проводил, присматривая за мной и упражняясь в расслоении моей личности на всевозможные эфирные составляющие. Поначалу занятия и беседы забавляли меня, отвлекая от ненужных мыслей, однако, чем тщетнее оказывались мои усилия, тем раздражительнее я становилась.

Сегодня марило и было душно. Наверное, где-то рядом гроза. Пусть бы уже дошла до нас, наконец-то. Настроение моё портилось вместе с небом за окном. Близкие тучи перемешивались уже совсем рядом, крутясь и свиваясь грязным одеялом. Вдали прорезала восток сине-белая вспышка, задержавшись на кроткое мгновение, оставив пар на память. Я сосчитала до двадцати, прежде чем ударил гром, потом разделила на три. Не слишком близко, но и недалеко. Грозу я стала бояться совсем недавно. Раньше наоборот, она меня восхищала. Пока однажды в деревне, не забыла книжку на садовых качелях и побежала забирать. Молния ударила в пяти метрах от меня за сплошным высоким соседским забором. Там потом ещё долго окалина на дорожке держалась. Мама в это мгновенье была на крыльце на таком же расстоянии, и вдохнув от ужаса, получила ожог дыхательных путей. Тогда я узнала, что один единственный разряд может распространяться на шесть километров от места удара. В нашем случае двухметровый, хоть и ветхий забор, послужил той самой спасительной преградой, защитившей меня и маму. С тех пор, в грозу я предпочитала находиться в закрытом помещении и с выключенными из сети электроприборами.

Здесь таких, кажется, совсем не было. Да и, к тому же, теперь я вообще очень мало беспокоилась, совершая ту самую, классическую ошибку любого туриста на отдыхе: всё представлялось мне само собой разумеющимся и необъяснимо безопасным, я ощущала себя тут как минимум бессмертной и была до идиотизма наивна.

Вот и сейчас, позволила себе отдаться стихии. На крыше было ветрено. Наконец-то. Свежий озоновый запах дразнил нос. Я стояла на восточном краю круглого пространства башни, чувствуя себя неудачливой волшебницей, когда увидела меня.

Вначале я и не сообразила, что именно произошло. Небо снова озарила молния. Теперь уже рядом. Я дернула головой, прогоняя наваждение, но прозрачное видение и не думало исчезать. Оно деловито кивнуло мне, отчетливо и утвердительно сказав:

— Все получилось, видишь? Легко. Это не фантом. Послание. У Бадры другая система координат. Действуй чутьём на кончиках пальцев, — и я подмигнула сама себе из-за спутанных ветром волос.

И всё. Со следующим разрядом всё исчезло. Или это я не в состоянии была удержать внимание дольше?

Я тряхнула головой, тщетно пытаясь понять, не привиделось ли мне. Однако, спустившись в странном оцепенении в свою комнату, как раз к тому моменту, когда хлынул дождь, я была абсолютно убеждена, что имею ключ к разгадке практики Бадры.

Я припомнила случай тремя годами ранее, который посчитала тогда, галлюцинацией на фоне перегрузки. Дело было как раз в самом начале летней сессии, которой я невероятно опасалась, хоть и успешно занималась весь год. Я уже знала, что сделаю, потому что три года назад видела себя же, успокаивающую саму себя перед экзаменом, убеждая, что эту ерунду я сдам едва ли не лучше остальных. Теперь я знала, что имел в виду Бадра. И знала, что делала это уже не единожды.

Оставалось выбрать подходящий момент. Но отправлять свой нынешний взъерошенный и колючий образ в прошлое было бы негуманно. К тому же, я не могла припомнить, что когда-либо являлась себе в том непрезентабельном виде, что имела сейчас. Поэтому, решила оправить тестовое послание на полчаса вперёд, в будущее.

Поудобнее уселась на диване, мысленно настроилась на мгновение, по моему мнению, подходящее к определению «полчаса спустя» и сказала окошку:

— Бороться и искать, и да пребудет с нами сила! — после чего, довольная идеей, откинулась на спинку дивана и задремала.

Спустя некоторое время в голове у меня всплыли слова «борьба и сила».

Я тряхнула головой, пытаясь одновременно прогнать дрёму, такую обычную в грозу и пытаясь сообразить, получилось у меня или нет. Видимо нет. Ни слова не были теми, что я произнесла, ни себя я не увидела. Долго сидела, силясь сообразить, что же не так. Прикинула и так, и эдак, и решилась. Представила себя сидящую здесь на диване, как сейчас, подогнувшую под себя колени и с наброшенным кремовым пледом на плечи. Увидела, будто со стороны, как слежу за серыми каплями, прозрачными червями извивающимися по стеклу. И искренне произнесла обнадеживающие слова. Они так мне сейчас нужны!