Кашитул

— Вовсе не выдуманной и вовсе не самими, — проворчала я, чувствуя себя ужасно неловко.

— Это ведь о многом говорит, — он замолчал на некоторое время. А я только качала головой из стороны в сторону, понимая, к чему он клонит. — Послушай, — Иллай прижал мою ладонь к своей груди, и я ощутила под пальцами скорые сильные толчки. — Я чувствую то же, — прошептал еле слышно.

— Не надо, — я пыталась отнять руку. Перед моими глазами было его искаженное болью лицо, обожжённое солнцем и загрубевшее от ветра, с безжизненным взглядом, когда он крепко держал меня за плечи в опавшем осиновом лесу. — Пожалуйста, не надо.

— Что так пугает тебя? Я вижу, тебя пугает. Мы сладим с этим вместе!

Сделала шаг назад. Он шагнул следом спустя мгновение. Сейчас я была в отчаянии, совершенно не представляя, как мне быть.

— И этого тоже не надо, — я шагнула ещё, и мне, наконец, удалось высвободить одну ладонь. Я вздохнула чуть свободнее, ещё отстранившись. — Невозможно быть с человеком, который чувствует всё прежде тебя самой.

Он озадаченно смотрел на меня.

— Прости. Это не повторится, — пообещал убеждённо.

— Не повторится, или ты просто не скажешь мне об этом?

Иллай промолчал.

— Ты хоть понимаешь, что это такое — не сметь думать, скрывать свои чувства даже от самой себя, намеренно заставляя черстветь своё сердце, и превращаться тем самым в бесчувственное ничто? Именно так я себя среди вас постоянно ощущаю. А ещё глупой! И… голой!

Иллай молчал, пристально глядя мне точно в глаза, по-прежнему крепко сжимая другую мою руку.

— Но я знаю, как это, — вдруг сказала я шёпотом, неожиданно для самой себя. — Там, дома, я могла совершенно так же, как вы. Именно поэтому у меня никогда не было пары. Я всегда знала, что они чувствуют. И никогда это не было тем… — я хотела бы сказать: “Тем, что с тобой”, но не смогла, и лишь снова качнула головой. Сердце моё рванулось и болезненно сжалось, лишая возможности сделать вдох.

Я совершенно не знала, что же теперь делать. Как исправить ситуацию. И как избежать гибели нас обоих. Я люблю его так отчаянно, так глубоко и так… тотально? Но что бы я ни делала, всё приводит нас к одному. Мы оказываемся вместе. Друг с другом, чувствуя бесконечную любовь не только свою, но и другого. Так не об этом ли нужно мечтать?

Иллай сказал мне однажды: “Без тебя я умираю”. Теперь я знала, что умираю без него тоже. Без него я только невзрачная тень. Может быть, все они были правы? И Лиллайа, и Расвен? Он сказал тогда слова, которые глубоко поразили меня. Я сохранила их в своей памяти, порой задумываясь, а не делаю ли я именно это? Расвен сказал это перед смертью: “Убийство любви — страшный грех”, — сказал Иллаю, как я тогда решила. И добавил, — “Не делай этого”. Теперь я думала, что, возможно, послание было обращено и ко мне тоже. И Лиллайа, она уверяла, что мне не удастся, никогда бы не удалось лишить нас этого чувства. Откуда-то она знала об этом. Но откуда?

Кажется, именно в этот момент я меняла угол зрения, принимая новую данность. Нет, я не перестану бороться за нас. Я готова делать это до последнего вдоха. Просто теперь я отчаянно желала позволить любви быть. Питать нас, делать нас сильнее и защищать. Пусть она сбережёт…

— Дели, — Иллай неожиданно прижал меня к себе, а я, поддавшись порыву, приняла объятие, доверчиво прильнув к его груди. Он коснулся щекой моих волос, и зашептал что-то так быстро, что я не могла разобрать. Он говорил и говорил, и слова капали внутрь меня, подобно успокаивающему бальзаму, сцепляя разорванные части души, унимая боль. Он вё л рукой по спине, и прикосновение отдавалось в каждой клеточке моего тела. Я разобрала, наконец, только одно, — Обещаю…

Наверное, он собирался перестать подслушивать мои мысли. Вот только именно сейчас мне было это неважно. Я оказалась в странном оцепенении. Его неожиданная, такая нужная мне близость сделала сознание тягучим и совершенно инертным, погрузив его в состояние глубокой эйфории. Сейчас меня устраивало абсолютно всё.

— Помнишь, я говорил про твой след там, на стене? — прошептал, приподняв моё лицо так, чтобы видеть глаза.

Я обратила к нему затуманенный взор, не понимая.

— Теперь я вижу, откуда он, — шепнул, сцепив свои пальцы с моими. И, подняв наши руки вверх, к моим плечам, тихонько толкнул назад. На лице то ли вопрос, то ли улыбка. Я почувствовала спиной опору, с облегчением прижалась к ней, давно не ощущая под собой ног. Его лицо было прямо надо мной, я потянулась вверх, приподнявшись на цыпочки. Он приблизился ко мне шепча: — Идём со мной, Дели, — взгляд взволнован, крепче сжал наши сомкнутые пальцы. — Ты нужна мне, — я смотрела в такое любимое лицо, широко распахнув глаза, и совершенно точно не дыша. — И раз уж мы оба знаем, что я нужен тебе не меньше… — горячо шептал хранитель моего сердца. Дыхание в волосах. Едва заметное прикосновение губ к мочке уха, оно жгуче отозвалось в моём животе. — Прошу, Дели, идём со мной сегодня.

— Се…годня? — голос сбивался и мысли путались.

— Сегодня тот самый день. Большой праздник, — лицо Иллая теперь было совсем близко.