Кашпар Лен-мститель

Где-то время бежало как вода в стремнине, но рядом с Маржкой оно явно топталось на месте — она не имела ни малейшего понятия, в часах ли, в минутах ли измеряется срок ее пребывания в темном туннеле. Ей казалось, что она сидит тут бесконечно давно. И вдруг ее напугало другое — а что, если снаружи уже совсем рассвело и кто-нибудь приметит, как она вылезает из туннеля?

Земля задрожала от грохота, шум быстро нарастал, сводчатый потолок туннеля загудел, и, когда Маржке показалось, что он вот-вот рухнет, она сообразила, что гул исходит откуда-то сверху, с дороги.

Когда над головой снова прогрохотало и дважды раздалось слабое звяканье, Маржка поняла, в чем ее спасение!

Она напряглась до боли в висках, чтобы не пропустить приближение нового «землетрясения», и, когда почувствовала нарастающий гул, приготовилась к выходу из убежища.

Наверху загрохотало — и Маржка спрыгнула в ольшаник.

Надо сказать, вовремя. Следом за ней туда же выскочил шустрый парень с перекинутым через плечо пакетом из черной бумаги, в какую заворачивают сахар.

— Вот те на! Эх, кабы раньше знать, какая красотка ночевала рядом! А я-то, осёл, сидел как смиренник!

И он попытался обнять Маржку.

Возможно, ему и удалось бы увлечь ее обратно в туннель, если бы из густых сумерек не показался трамвай. Он сбавил ход, металлическая решетка звякнула, и с подножки соскочил здоровенный машинист в синей форме. Одним ударом он отправил охальника в канаву...

Трамвай еще только подъезжал к пустынной остановке, а Маржка уже сидела на передней его площадке. Останавливаться машинист не стал, по привычке дернул звонок, и трамвай понесся вперед.

— Странно как-то мы сегодня первого пассажира подобрали, — засмеялся кондуктор. — Гляжу я на тебя, Йозеф, просто диву даюсь...

— Ничего, поработаешь с мое на этом маршруте, перестанешь удивляться! — ответил ему машинист. — По доброй воле на него никого не переводят.

Кондуктор, переброшенный сюда с одной из самых безлюдных линий, пропустил намек машиниста мимо ушей и, заметив, как судорожно сжимает Маржка в руке четки и платок, весьма вежливо обратился к ней:

— С предрождественской заутрени, милая барышня, или на литургию?

Напуганной до смерти Маржке вовсе не надо было притворяться.

Стараясь унять мелкую невольную дрожь, она бойко возразила:

— Во время поста таких богослужений не бывает!

Этот ответ помог ей войти в роль.

— В таком случае, куда же мы едем? Билет полный или докуда?

Маржку словно ножом кольнуло — она и думать забыла, что за проезд надо платить. Деньги-то у нее были, оставалось достать их так, чтобы никто не заметил, где она их прячет.

Отвернувшись к стенке, Маржка сунула руку под юбку и попыталась выудить из чулка кошелечек, съехавший почти до щиколотки. Кондуктор, усмехаясь, следил за ней, и Маржка, стараясь отвлечь его внимание, затараторила:

— Я еду в Карлин, в костел святой Людмилы. Она моя покровительница. Сегодня у меня день рождения, и священник на исповеди наказал мне пойти туда причаститься. Правда, велел идти пешком...

Слова эти вырвались у Маржки сами собой, она даже не придумала эту историю, вспомнив, что такое наставление однажды получила ее подруга.

— А вы, барышня, видать, не городская, — проговорил кондуктор. — Во-он ведь куда денежки-то запрятали!

— ...Но честно сказать, я не знаю, где находится этот костел, — продолжала врать Маржка.

— До Карлина билет по полной стоимости, сделаете пересадку, — пояснял кондуктор, давая ей сдачу с кроны, составлявшей все ее состояние. — Я гляжу, к пудре вы в Праге уже привыкли... — пошутил он, легонько проведя пальцем по обеим ее щекам.

— Оставь ее в покое, она только что с исповеди! — не оборачиваясь, заметил машинист.

— Ей не мешало бы еще разок исповедаться, — съязвил кондуктор, поспешив на свое место — трамвай подъезжал к остановке.

Когда машина снова тронулась, водитель, спаситель Маржки, бросил ей через плечо:

— А вы еще собирались идти пешком!

Ответа не последовало, но, хотя он на него и не рассчитывал, все же оглянулся.

Маржка спала, уронив голову набок.

Когда ей пора уже было делать пересадку, машинист разбудил ее. Испуганная Маржка спросонья вскочила, но тотчас же постаралась взять себя в руки.

Пересев на другой трамвай, она доехала до Карлина, но на ее вопрос, где тут костел святой Людмилы, над ней только посмеялись и отправили на Винограды.

Последней ее ясной мыслью было то, что, заговаривая кондуктора с машинистом, она ляпнула про костел святой Людмилы явную глупость, и теперь старалась понять: а может, они умышленно не подали виду, что раскусили ее?..

Мысль эта сбила Маржку с толку, голова у нее пошла кругом, и тяжелая сонливость уже не отпускала ее. Она сопротивлялась ей, убеждая себя в том, что задуманное она должна выполнить во что бы то ни стало.

Полусонная, она снова села в трамвай и, повинуясь логике собственного вранья, поехала в обратную сторону на Винограды. Инстинкт подсказывал ей, что в трамвае она недосягаема для сыщиков, которые, как ей казалось, преследовали ее целым отрядом.