Каштановый человечек

Правда, при Хессе тему угроз Нюландер не затрагивал и попросил его выйти, чтобы пообщаться с Тули́н наедине. Он прямо спросил ее, готов ли Хесс участвовать в дальнейшем расследовании, и сделал это не без основания. Он пролистал старое личное дело Хесса, из которого явствовало, по какой трагической причине тот в свое время покинул отдел. И хотя крендель этот, конечно, приобрел чертовски ценный опыт, поработав в Европоле, его нынешние проблемы с тамошним начальством говорили о том, что в профессиональном плане лучшие его годы остались позади.

Тули́н, однако, ответила на его вопрос утвердительно, хотя и не стала скрывать, что Хесс ей не шибко симпатичен. После чего Нюландер объявил, что они с Хессом могут продолжать работать в связке, но только при том условии, что если он выкинет какое-нибудь коленце, она сразу же проинформирует его об этом. Ну и, конечно, Нюландер не забыл добавить, что с переходом в НЦ-3 придется подождать, пока шум не уляжется. При этом он видел, что Тули́н прекрасно его поняла и будет считать свое лояльное отношение к нему залогом получения рекомендации в дальнейшем, чего он, собственно, и добивался.

Нюландер выходит к журналюгам, только и ждущим, что вот-вот какой-нибудь спящий субъект вывалится из окна. Он сам предложил вместо пресс-конференции провести как бы неформальную встречу, ибо здесь, во дворе управления, гораздо легче закруглиться и мгновенно скрыться в своем убежище. Но когда засверкали блицы направленных на него камер, Нюландер почувствовал, как лицо его приняло приличествующее таким случаям выражение, и внезапно подумал, что, возможно, именно общественного внимания к своей персоне ему и не хватало. Да, он в таких вещах малый не промах. Разумеется, с одной стороны, он рискует собственной задницей, но ведь и шанс кое-что приобрести при этом тоже существует. В последующие дни все они будут стремиться побеседовать с ним, и в такой ситуации перед ним, не исключено, откроются возможности, каковых он всегда и добивался. А на случай, если что-то пойдет не так, весьма удобно иметь у себя под рукой Марка Хесса.

48

Плач двух девочек, доносящийся со второго этажа, заполняет весь огромный, недавно отремонтированный дом вплоть до самых укромных уголков. В том числе и в кухне, где за красивым обеденным столом из китайской древесины сидит Эрик Сайер-Лассен в том же самом костюме, что и накануне, когда у него в офисе была найдена в полученной им бандероли кисть Лауры Кьер. Сидящая рядом с ним Тули́н предполагает, что хозяин дома с тех пор спать еще не ложился. Глаза у него красные и опухшие, сорочка на нем несвежая, мятая, на полу разбросаны детские игрушки, а на плите позади него громоздятся невымытые кастрюли и сковородки. Тули́н старается заглянуть ему в глаза, но усилия ее напрасны.

– Посмотрите, пожалуйста, еще раз на эти фотографии. Вы уверены, что ваша жена не была знакома с этой женщиной?

Эрик Сайер-Лассен опускает взгляд на фотографии Лауры Кьер из дома номер семь по Седервэнгет, но глаза его не оживают.

– А насчет этой женщины что можете сказать? Это министр соцзащиты Роза Хартунг. Может быть, ваша жена встречалась с кем-то из них, или, может быть, вы оба встречались с той или другой, или с обеими… – Тули́н пододвигает к нему фото Розы Хартунг, однако Сайер-Лассен равнодушно качает головой. Хесс чувствует, что его напарница с трудом сдерживает раздражение. Да и то, уже второй раз за неделю она сидит лицом к лицу с вдовцом, который не может ответить буквально ни на один ее вопрос.

– Сайер-Лассен, нам нужна ваша помощь. Постарайтесь вспомнить. Может быть, у нее были враги, может быть, она кого-нибудь…

– Я больше ничего не знаю. Не было у нее никаких врагов. Она ведь только домом да детьми занималась.