Каштаны на память

Мукагов вдруг поднялся и врезался в заросли, ломая стебли. Поднялся на ноги и Живица и, опираясь на карабин, пошел за Шмелем, припадая на раненую ногу.

— Очень тяжело идти. Хочется пить, — скривился от боли Живица.

— Нет у нас и баклажки. Забыли. Все патроны и гранаты брали! — с горечью сказал Мукагов. — Может быть, снимешь ботинок? Я помогу…

— Снимай.

Распухшая нога нестерпимо болела, и Живица думал, что босиком ему будет легче. В момент, когда Мукагов осторожно снимал ботинок с раненой ноги, Терентий увидел двух парнишек, которые пригнулись в кукурузе.

— Эй, хлопцы! Идите-ка сюда! — позвал Живица.

Осторожно и боязливо, пригибаясь, ребята приближались к красноармейцам.

— Мы видели, как вы секли из пулемета ихних мотоциклистов! — сказал один из них, чернявый.

Терентий достал из противогазной сумки бинт и подал парнишке.

— Я не умею перевязывать раны, — сказал веснушчатый, с рыжими волосами.

— А я попробую. — Чернявый взял бинт.

— Это не для раны. Протрите бинтом пулемет. Ему еще палить и палить, — озабоченно сказал Живица.

Мукагов и ребята переглянулись.

— Перешли наши Днестр? — обратился Живица к ребятам.

— Не все.

— Ага… Значит, мы с тобой, Шмель, встретили гостей первыми. И они не прошли еще… — Живице казалось, что когда он говорит, то не так болит нога и не так хочется пить. Вдруг взгляд его остановился на початке кукурузы, русый чубчик которого свисал с зеленого стебля. «Может, пососать кочан?»

Ребята наломали початков. Они были еще мягкие, с молочными зернами.

Живица жадно сосал, и на губах у него проступало молоко.

Вдруг все вздрогнули. Вдали послышался напряженный грохот моторов. Впереди тягача с пушкой вышел танк, за ним автоматчики, и потом еще два тягача с пушками.

— Вот почему они смолкли! — сказал Мукагов. — Подкрепление ждали. Помогите, ребята, Терентию дойти до развилки дорог. Там наши пограничники. А я здесь побуду с пулеметом.

Живица без посторонней помощи поднялся на ноги и обратился к товарищу:

— С ручным пулеметом против танка — безнадежное дело. А остановить танк надо. У меня две противотанковые гранаты. Возьми одну себе, а с этой пойду я. Попробую. Не пропускай к переправе мотоциклистов!

— Куда же тебе! Давай лучше я. Слышишь? Ты же раненный в ногу!

— Не горячись! Здесь за старшего я. Вот и слушай.

Ребята переглянулись. Они уже знали, что значит в армии быть старшим и что значит приказ. В мирное время видели, как маршировали красноармейцы под команду старшины или лейтенанта. А здесь приказывал раненый боец. Приказывал другому идти через кукурузное поле и держать оборону на развилке дорог, где еще можно остаться живым, кинувшись с обрыва к переправе, если остановить танк хоть на несколько минут.

— Как вас зовут, хлопцы? — спросил Терентий.

— Я Никола, а он Петро, — показал чернявый на своего рыжеволосого и веснушчатого товарища.

— Не очень высовывайтесь из кукурузы, — посоветовал Живица.

Пересиливая боль, Терентий поднялся и пошел на грохот танка. Как мог прибавлял шаг, потому что казалось: идет слишком медленно. А здесь еще канава. «Какая глубокая! Хотя бы не убили раньше…» И все-таки выкарабкался, спотыкаясь и подтягивая раненую ногу.

С танка не стреляли. Почему?.. Перед автоматчиками, которые прилипли к броне, был только один красноармеец, и тот держал винтовку за ствол. Не сдаваться ли он идет?.. Послышались выкрики — немцы требовали, чтобы красноармеец бросил оружие. Потом успокоились, поняв, что раненый опирался на винтовку, как на палку.

Терентий отмеривал шаг за шагом к вражескому танку. Танкисты вылезли из башни, чтобы увидеть, как сдается в плен боец Красной Армии. «Только не опоздать. Только бы первым! — думал, стиснув зубы, Живица. — Иначе погибнешь ни за понюх табаку. Лишь бы первым!..

— Хенде хох! — насмешливо крикнул немецкий солдат.

— Не стреляйте!

Танкисты и автоматчики услышали, как им показалось, отчаянный крик и ждали, что будет дальше. Этого мгновения было достаточно, чтобы молниеносным движением руки, которая была поднята вверх, Живица выхватил гранату и кинул под чрево танка. А сам упал.

Застучали пулеметы. В плечо ударило будто огненным раскаленным железом. Еще мгновение… Громыхнул мощный взрыв. Танк содрогнулся, из-под него вырвалось пламя.

Терентий поднял голову, оглянулся. Вдали на грейдерной дороге тоже слышалась частая стрельба. Пограничники лейтенанта Рябчикова встретили вражеское подразделение, которое рвалось к переправе.

Мимо подожженного танка и Терентия Живицы, который лежал неподалеку, с грохотом пронеслись мотоциклисты.

Потом Терентий почувствовал еще один удар в спину, и все превратилось в сплошной гул. Его тело будто обожгло огнем…

Из подбитого танка валил черный дым, застилая солнце и горизонт. Вражеских солдат там уже не было — спешили к переправе, но еще на одно важное мгновение их задержал пограничник. Чернявый Николка и рыжеволосый Петрик ползли к дороге. Неподалеку от взорванной машины на обочине пыльной дороги лежал пограничник Терентий Живица, истекая кровью.

Глядя испуганными глазами на красноармейца, ребята боязливо дотронулись до него руками.

— Дядя? Ты живой?