Кассандра

— Моя невеста — испанка, но она выразила желание разделить мою жизнь, в том числе и в вопросе подданства. Моя невеста богата, ей принадлежат дома и имения в нескольких странах Европы. Надеюсь, ее интересы при вступлении в брак со мной не пострадают? — спросил Печерский.

— Заключите брачный договор и зарегистрируйте его у местного нотариуса, в нашем посольстве и в посольстве Испании, — посоветовал Штакельберг, — и интересы всех сторон будут соблюдены.

Он выделил графу своего секретаря, такого же немолодого, опытного человека, как он сам. Через два дня брачный договор, в котором граф Печерский оставлял состояние жены в полном ее распоряжении, был составлен на русском, испанском и немецком языках. Подписанный женихом и невестой, он был заверен доном Эстебаном и представителями посольств, после чего был зарегистрирован у венского нотариуса.

Михаил удивился, узнав, что его жена не просто богата, а чрезвычайно богата. Он даже немного озаботился тем, что начал сравнивать их состояния, чтобы понять, не является ли брак с ним мезальянсом для графини Монтеко, но, быстро сообразив, что он не менее богат, чем будущая жена, успокоился.

Два дня спустя в величественном соборе Святого Стефана перед чудотворной иконой Девы Марии Пёчской состоялось венчание Марии Каэтаны Луизы Кассандры Молибра, графини де Монтеко, и графа Михаила Печерского. Поскольку жених был православным, то, несмотря на знатность вступающих в брак, церемонию проводил не сам архиепископ, а отец Марк, один из священников, служащих в этом храме. И хотя Михаил и Кассандра хотели ограничиться скромным венчанием, в соборе присутствовали представители посольств России и Испании и вся труппа театра Ла Скала, прибывшая с гастролями в Вену. Все женатые дипломаты и артисты прибыли со своими вторыми половинами, а также с дочерями и сестрами и, в итоге, на скамьях величественного кафедрального собора было довольно тесно.

Жених, уже передавший графу фон Штакельбергу свое прошение об отставке в связи с полученным ранением, был в штатском. Черный фрак, купленный за баснословные деньги у лучшего портного Вены, выгодно обрисовывал широкие плечи молодого человека и подчеркивал его высокий рост. Михаил даже поддался на уговоры портного и рискнул надеть длинные черные панталоны — последнее самое острое изобретение английской моды, приписываемое «красавчику Браммелу», законодателю мод при дворе принца-регента.

Шаферами новобрачных согласились быть чрезвычайные и полномочные посланники России и Испании, а вести невесту к алтарю должен был дон Эстебан. Все гости уже сидели на скамьях, жених и шаферы стояли около алтаря, ожидая невесту. Михаил поймал себя на том, что ужасно волнуется. Ему даже показалось, что у него затряслись руки, когда он передавал своему шаферу венчальные кольца.

«Как хорошо, что Кассандры нет, — подумал он, — она сразу бы поняла, что я волнуюсь, как мальчишка».

Приказав себе успокоиться, он повернулся к двери в тот момент, когда грянул орган, и в дверях появилась его невеста. Сказать, что Кассандра была прекрасна — значило не сказать ничего. Михаил знал, что она будет венчаться в платье своей матери, но не ожидал, что оно будет таким необычным. Платье из драгоценных кружев цвета слоновой кости своим фасоном напоминало то, в каком Кассандра пела Розину: такие же облегающий лиф и пышная юбка. Но на нем не было кокетливых оборок и бантов. Скромный овальный вырез целомудренно закрывал пышную грудь девушки, а узкие кружевные рукава скрывали руки до самых кистей. На плечах и груди невесты сверкало сотнями бриллиантов великолепное колье, а серьги, украшенные овальными бриллиантами размером с грецкий орех, и высокий филигранный золотой гребень, поддерживающий затканную цветами мантилью, довершали роскошный наряд Кассандры.

Девушка медленно шла по проходу между скамьями под руку с одетым во все черное доном Эстебаном, и Михаил слышал шепот потрясенных гостей. Его Кассандра действительно была «Божественной». Невеста приблизилась к нему, он протянул руку и, почувствовав нежные пальцы в своей руке, наконец, успокоился. Еще немного, и они навсегда будут вместе. Дон Эстебан сел на переднюю скамью, рядом с Полли, тихо плачущей от счастья, глядя на свою любимицу. Жених и невеста опустились на колени перед алтарем, и служба началась.