Кассиопея

Дома Чонхо надевает поводок на Куки и, коротко посмотрев в сторону Мингю, выходит из квартиры. Тот смотрит ему вслед, а потом со вздохом идет мыть кружки, которые все еще стоят на кухонном столе после утреннего кофе. Изнутри почему-то печет желанием извиниться – снова. Осознав это, он замирает с кружкой в руках, а после ставит ее вниз. Опирается руками о раковину, голову склоняет. Это странно – понимать подобное. Мингю ведь редко извиняется. Еще реже – искренне хочет сделать это.

Почему он чувствует себя настолько виноватым сейчас, хотя ничего особенного не произошло?

(Для него.)

(Но, видимо, не для Чонхо.)

Через пару минут он заходит в его комнату. Наверное, нагло пользуется отсутствием хозяина дома. Обводит взглядом интерьер, подходит к кровати и машинально заправляет ее. Такое чувство, что Чонхо и Мин – оба неряхи. Оба ленятся делать такие простые вещи вроде мытья посуды сразу после еды. Ленятся делать простые вещи, но в то же время всегда в первых рядах, когда речь идет о вещах сложных. Мингю не по этой части. Мингю лучше будет мыть посуду и заправлять чужие кровати, собирать фантики и выгуливать собаку, чем пытаться в эмоции, ему чуждые. Чем пытаться быть похожим на того, кем его хотели бы видеть.

Пол на балконе ужасно холодный и местами все еще влажный. Мингю бросает короткий взгляд в сторону Сеульской башни и отворачивается от окна, подпирает спиной оконную раму. Закуривает на автомате, забывает даже подумать о том, что не дело как-то вот так – заходить сюда без спросу и дымить. Внутри серым по черному размазывается что-то очень важное. Опрокидывается банками бурой краски на испорченное полотно. И не рассмотреть толком ничего. Не понять никак.

– Кому-то скоро опять за сигаретами придется идти, да?

Мингю поднимает голову. Чонхо стоит в дверном проеме, опираясь плечом на косяк, и едва заметно улыбается. Мингю смотрит на почти выкуренную сигарету, зажатую меж своих пальцев, и хмыкает. Это была последняя – болталась в забытой черт знает когда пачке на подоконнике.

– Пожалуй.

– Держи, – Мингю успевает только моргнуть, прежде чем в его руки суют новую упаковку, – я уже сходил.

– Ты сам-то куришь вообще? – он поднимает взгляд.

– До твоего появления редко бывало. – Чонхо ступает вниз, сходит с выступа, что отделяет балкон от комнаты. – Но, как ты уже успел заметить…

– Да, успел. – Мингю открывает пачку. – Не гробил бы ты свое здоровье.

– Поздновато об этом волноваться.

Чонхо встает рядом с ним, касается своим плечом его. Тоже закуривает, разбавляет душный воздух своей легкой улыбкой. Мингю смотрит на него сквозь полуприкрытые веки и резко выдыхает дым. Прикусывает кончик языка, на котором нещадно жжется невысказанное, но сдержаться не может все равно:

– Прости.

На него смотрят с искренним удивлением.

– За что?

– Не знаю, – Мингю отворачивается, – просто.

– Ладно, – Чонхо стряхивает пепел в открытое окно, а потом заглядывает ему в глаза, – я понимаю.

– Разве?

– Ты меня недооцениваешь.

Мингю хочет возразить, но резко передумывает. Мнет фильтр сигареты пальцами, прикусывает нижнюю губу на мгновение, а после хмыкает. Вспоминает вдруг недавний разговор с Тэёном в университете. Наверное, сказать нужно.

– К нам завтра Тэён зайдет.

Судя по лицу Чонхо, он не в восторге, но вместо явного возмущения лишь пожимает плечами. Тушит сигарету о дно пепельницы и поджимает губы.

– Смотрю, вы подружились уже.

– Нет, спасибо, – Мингю коротко смеется. – Мне своего Тэёна за глаза хватает.

Чонхо внимательно следит за тем, как он подносит сигарету ко рту.

– Как так вышло, что он стал твоим близким другом?

– Не знаю, – честно отвечает Мингю. – Просто вышло, и все.

– Так не бывает, – возражает Чонхо.

– Мы в средней школе учились вместе.

– И?

Мингю смотрит на него, с трудом не закатив глаза.

– Как-то я шел домой и увидел, что Тэёна пиздят какие-то одногодки из соседней школы. Ну и вот, – он тушит сигарету, – не то чтобы я не смог пройти мимо. Просто в то время любил влезать в драки. А потом Тэён всячески пытался со мной заговорить на переменах.

– Судя по всему, у него вышло, – Чонхо смеется.

– Ага, на пятый день. Но перед этим мы сами чуть не подрались, потому что он пролил томатный сок на мой рюкзак. – Мингю улыбается, отворачиваясь. – Тэён в принципе очень дотошный. Если что-то решил, то будет переть до последнего. Мне бы стоило у него поучиться, наверное.

– Не научишься, пока сам не захочешь.

Мингю глядит на Чонхо с немым вопросом в глазах. Вроде бы и так ясно, что тот имеет в виду, но в то же время… Он не понимает. Мингю в принципе мало что понимает в этой жизни, как оказывается.

За окном неожиданно темнеет. Он смотрит на сгустившиеся тучи на небе и облизывает потрескавшиеся губы. Будет ли дождь? Как долго?

– Хочешь спросить что-то? – Мингю опускает голову и смотрит на Чонхо прямо и на удивление открыто, так, как делает это слишком редко. Устал просто чувствовать на себе постоянно этот тяжелый взгляд, сплетенный из недосказанности.

– Мне жизни не хватит. – Чонхо упирается подбородком в свои сложенные на подоконнике руки, прячет в сгибе локтя улыбку.