Вот мы и подошли к сути дела. Что ж, я расскажу тебе все, что знаю, но имей в виду: мои мысли порой путаются. Лихорадка вернулась, и я то мерзну, то горю. Прямо сейчас мои призраки бродят в изумрудных тенях, напоминая о грехах прошлого. Мои призраки? Ах да. Их трое, и они стоят плечом к плечу, безмолвно осуждая мои прежние неудачи. Справа нечеловечески высокий в своем безупречном черном плаще старик Бирс пронзает меня ястребиным взглядов. Слева — комиссар Ниманд, бледный и осунувшийся, с вечно выпадающими наружу кишками, навсегда застигнутый в том мгновении, когда я отвернулся от него. И в центре, всегда в центре, стоит Номер 27, и в трех ее идеальных мертвых глазах — величайшая тайна и ужаснейшая мука из всех. Лихорадочный бред или видение? Сомневаюсь, что это имеет значение. Кем бы ни были призраки, они пришли посмотреть, как я пройду по Громовому краю. Нет, не забивай себе голову этим выражением, старым поверьем моего родного мира. Мы, арканцы, странный народу и есть вещи, которые из меня не смогли выбить даже в Схоле Прогениум. Империум давным-давно забрал меня из дома, но не смог отобрать дом у меня. Порой кровь оказывается сильнее веры.
Но не об этом я собирался тебе рассказать. Громовой край призвал меня, и если я не вернусь, если ты займешь мое место, тебе понадобятся факты. Потребуется уяснить истинную природу твоего врага. Самое главное, что ты должен понять, — тебе противостоит двуликая тварь.
Во-первых, есть враг, ради уничтожения которого ты пересек звездный океан: нечестивый союз повстанцев и чужаков, убивающих твоих людей различным оружием, начиная луком и стрелами и заканчивая скорострельной импульсной пушкой. Разумеется, за всем этим стоят тау. Ты читал тактические руководства, поэтому уже знаешь, как действуют ксеносы. В этом мире они называют свое движение «Гармонией», но не обманывайся красивым словом. Тау действуют здесь по той же старой схеме: они проникают в наши ряды, развращают нас. Поэтому пусть они будут просто синекожими ублюдками, которых необходимо уничтожать по мере возможности.
Лидер ксеносов именует себя «командующий Приход Зимы». Это весьма иронично, ведь на этой планете зима — всего лишь легенда, но и само существование командующего словно бы не более чем миф. У него длинные руки, но его самого ты никогда не увидишь. Что же, я собираюсь разрушить этот миф и, если удастся, отыщу Приход Зимы и убью его.
Но позволь рассказать о другом противнике, убийце души, который будет похищать твоих бойцов еще до того, как они столкнутся с повстанцами. Для таких людей, как мы с тобой, призванных разжигать огонь в сердцах солдат и наделять их стальной решимостью, Она — истинный враг. Да, конечно, я говорю о Самой Федре, выгребной яме в обличье планеты, которую мы пришли освободить или завоевать. Или очистить? Война длится долго, и порой я забываю, с чего все началось.
Федра. Слишком ленивая, чтобы стать миром смерти, слишком злобная, чтобы быть чем-то еще.
Хотя Она не может похвастаться полчищами смертоносных чудовищ или геологическими катастрофами истинного мира смерти, не стоит Ее недооценивать. Федра убивает медленно, незаметно, но уверенно. И да, я осознанно обращаюсь к Ней как к живому существу. Все солдаты знают это, несмотря на отрицания верховного командования. Поживи здесь достаточно долго — и тоже это поймешь. Осознаешь, что Она пропитана разложением вплоть до трухлявого, раскисшего ядра, и не важно, что говорят советники Экклезиархии. Ты разглядишь это в тумане, и в дожде, и в ползучей сырости, которые будут твоими вечными спутниками, но яснее всего это проявится в Ее джунглях.
Как видишь, ты готовился оказаться в водном мире, а обнаружил серо-зеленый, ни на что не похожий ад. Океаны Федры задыхаются от бесчисленных островов, а сами острова покрыты растительностью, расползающейся, словно быстро растущая опухоль. Там ты найдешь трясины вонючих водорослей, удушающих лиан и огромных, устремляющихся к небу грибов. Хуже того, сами острова живые. Просто загляни под воду — и увидишь, как они дышат и пульсируют. Техножрецы биологис говорят, что это какая-то разновидность кораллов, незначительное, безмозглое богохульство разнообразия ксеноформ. Они утверждают, что острова не затронуты порчей, но я слышал злобную кровавую музыку, звучащую в жилах этого мира, и знаю, что они — глупцы.
Итак, ты предупрежден, и мой долг перед тобой исполнен. Время не ждет, мне пора начинать последние приготовления. Я говорил тебе, что приближается буря? Не один из смертоносных тайфунов Федры, но могучий шторм, что чувствуется в возмущенном, наэлектризованном воздухе. И они это знают, крысы, нацепившие личины моих подопечных, внесшие смятение в души храбрецов.
Мои подопечные? Ах да. Пока их не сломали уловки этого мира, они назывались полком Верзантских конкистадоров. Теперь же они не более чем пережитки прошлого, оставленные гнить. Как, в общем-то, и я. Возможно, поэтому судьба привела меня к конкистадорам. Вероятно, поэтому я по-прежнему забочусь о подопечных достаточно сильно, чтобы пытаться спасти их. Верзантцы никогда не были лучшими солдатами Имперской Гвардии, но и сейчас у них еще есть шанс искупить вину.
Есть семеро, которые достойны жалости, и восьмой, к которому нет сострадания. Я наблюдал, как они балансируют на грани ереси, удерживаемые последними остатками чести, веры или, быть может, обычного страха. Но грядущая буря раздует нечестивый огонь в их сердцах и подтолкнет сомневающихся в спину. Мне нужно быть там ради них.
Да, ты прав, я был слаб. Несомненно, мой старый наставник Бирс сказал бы, что им давно уже следовало преподать урок, но я раздавлен, как и все остальное, в мясорубке этой войны. Мне ни разу не хватило духа осуществить Правосудие Императора со времен разгрома в ущелье Индиго и Номера 27. Возможно, если бы я обладал огнем Бирса или льдом Ниманда, был более достойным представителем нашего особенного братства, все могло бы сложиться иначе и эти гвардейцы не зашли бы так далеко. Но Бирс и Ниманд давно мертвы, и я один держу оборону.
Предатели думают, что лихорадка ослепила меня, но их шепоты были услышаны. Сегодня они побегут, и я буду ждать.
Из дневника Айверсона
