Каста предателей

Перебравшись в Москву, Новиков взял в аренду на 10 лет московскую университетскую типографию и университетскую книжную лавку и с жаром принялся за книгоиздательство. При поддержке Хераскова дело пошло быстро и успешно.

Но потом случился «облом», как говорит нынешняя молодёжь.

В 1785 году глава ордена иллюминатов Адам Вейсгаупт появился в Баварии, где повёл широкую работу. Курфюрст Баварский Карл Теодор отдал приказ арестовать иллюминатов и захватить их бумаги. Бумаги иллюминатов были захвачены и открыли нити политического заговора, целью которого было: разрушить все троны, уничтожить все власти и ниспровергнуть все сословия.

Спешно вышли два высочайших указа, которые требовали духовной и светской ревизии всех частных школ и училищ в Москве, а затем и ревизии книг, вышедших из новиковской типографии. В указе говорилось, что в школах допускается «суеверие, развращение и обман», а среди книг печатаются «многие странные книги».

А чуть позже наступил 1789 год – французская революция, которая совершила во многих головах переворот, в том числе и у некоторых масонов.

В дрезденском государственном архиве находятся документы прусского посольства с 1780 по 1789 год (том 9) и между ними под номером 2975 – собственноручное письмо короля Фридриха-Вильгельма II курфюрсту Саксонскому Фридриху-Августу III, написанное по-французски. Приводим фрагмент из него в русском переводе:

«Я сейчас узнал из достоверного источника, что одна из масонских сект, называющая себя Иллюминатами или Минервалами, после того как её изгнали из Баварии, с неимоверной быстротой распространилась по всей Германии и по соседним с нею государствам.Основные правила этой секты крайне опасны, так как они желают ни более, ни менее как:

1) 

Уничтожить не только христианство, но и всякую религию.

2) 

Освободить подданных от принесённой ими присяги на верность монарху.

3) 

Внушить под названием «прав человека» своим последователям сумасбродные учения, идущие наперекор тому законному порядку, который существует в каждом государстве для охранения общественного спокойствия и благополучия; этим воспалить их воображение, рисуя им соблазнительную картину повсеместной анархии, для того чтобы они под предлогом свержения ига тирании отказывались исполнить законные требования власти.

4) 

Позволить себе для достижения своей цели употреблять самые возмутительные средства, причём они особенно рекомендуют «ак- вотофану», самый сильный яд, который умеют отлично приготовлять и учат этому приготовлению и других…

Фридрих Вильгельм. Берлин, 3 октября 1789 года».

Сначала Екатерина относилась довольно равнодушно к событиям во Франции. Она даже отрицательно отзывается о французском короле и восхищается созывом нотаблей. Но взятие Бастилии и последующие события «отрезвили» императрицу.

Екатерина не допускала, что могут быть какие-то условия между королём и народом, и всякую конституцию считала лишь слабовольной уступкой власти в пользу кучки негодяев.

Законодательное собрание Екатерина называла не иначе как гидрой о 1200 головах, а депутатов сравнивала с Пугачёвым: «Эта сволочь похожа на маркиза Пугачёва», – говорила она.

Она обратилась с официальными приглашениями к западноевропейским монархам помочь французскому королю.

«Мы, – писала она, – не должны предать добродетельного короля в жертву варваров. Ослабление монархической власти во Франции подвергает опасности все другие монархии…»

Екатерина не понимала роли масонства в революции, она обвиняла «разбойников» и других недобросовестных людей, а не философов, которые «проповедовали лишь добро и истину».

Но последующие страшные события, как то: убийство короля Людовика XVI, сведения об участии в революции «братьев» и данные о заговоре масонов против алтарей и тронов – заставляют Екатерину изменить своё мнение о работе «просветителей»:

«Я вчера вспомнила, что вы мне говорили не раз: этот век есть век приготовлений. Я прибавлю, что приготовления эти состояли в том, чтобы приготовить грязь и грязных людей разного рода, которые производят, производили и будут производить бесконечные несчастья и бесчисленное множество несчастных», – писала Екатерина Гримму в 1794 году.

В следующем году она уже категорически заявляет, что энциклопедия имела только две цели: одну – уничтожить христианскую религию, другую – королевскую власть.

Но если Екатерина неясно представляла те силы, которые вызвали и руководили французскими событиями, то гениальный Суворов с поразительной точностью видел и понимал, что происходит во Франции и кто виновник всех преступлений и бед французского народа.

Представленный Суворову на другой день по взятии Измаила (11 декабря 1790 года) Ланжерон получает любопытный приём:

– Где вы получили этот крест?

– В Финляндии, у принца Нассауского!

– Нассауского? Нассауского? Это мой друг! – Он бросается на шею Ланжерона и тотчас же:

– Говорите по-русски?

– Нет, генерал.

– Тем хуже! Это прекрасный язык.

Он начал декламировать стихи Державина, но остановился и сказал: