Каста (СИ)

Омега умел драться. Он не был достаточно быстрым — движения запаздывали, заставляя сердце Лето пропускать удары; выбирал не самые удачные манёвры, спасавшие чудом, только потому, что соперники его, подготовленные ещё хуже, допускали небрежность за небрежностью; замечал опасность в последний момент, иногда случайно — и всё же продолжал сражаться, пока напротив не встал последний противник. Альфа по размерам. Крепкий. Он был распалён запахом кровавой схватки и плавно перемещал вес с ноги на ногу, обходя омегу стороной. Глядел исподлобья, и Лето, находясь слишком далеко, никак не мог прочесть, рад ли тот, предвкушая лёгкую добычу и уже празднуя победу, брезжившую на горизонте, или зол тому, что вырвет её у омеги!

Над амфитеатром повисло напряжённое жужжание сдерживаемых голосов. Всё внимание собралось в промежутке, отделявшем соперников друг от друга. Лето казалось, что он позабыл, как дышать.

— Он справится, — произнёс Карафа.

Лето хотелось верить. Отчаянно. Но разве такое возможно?

Тем временем, соперник омеги устал ждать, делая выпад вперёд. Кончик меча пролетел по касательной. Омега увернулся в последний миг, подсекая отставленную противником ногу. Тот упал, но быстро перекатившись, оказался в боевой стойке. Захрипел, выругался, и снова атаковал, высоко занося над головой меч. Омега бросился в одну сторону, потом изменил решение и кинулся в другую, меч почти рубанул тому по плечу, опускаясь вдоль руки. Лето был готов проклясть медлившего лучника, как тут же заметил, что омега, в результате беспорядочных метаний, оказался в шаге от раскрывшегося противника.

Это была возможность! И омега, кажется, это понимал. Он хотел занести слишком тяжёлый меч повыше, но размахнулся так криво и неряшливо, что по неосторожности умудрился полоснуть альфу вдоль шеи снизу вверх! Брызнула кровь — омега рассек противнику подбородок. Острие лезвия застряло, будто в крутом каменном выступе, и остановилось.

Альфа замер, ещё не понимая, что уже мёртв. Тело накренилось и упало на песок.

На миг повисшая, тишина разом сорвалась водопадом ликующих криков. Первый омега-победитель в Свободном бою! Небывалое зрелище, которое ещё долго станут обсуждать старожилы! Такая новость облетит города!

Лето всё ещё не верил. Пусть не умеючи, но всё же омега выстоял! Его омега стал настоящим героем! Смельчаком! Не побоялся выйти против альф и попал в Касту! Сам!

Народ всё ещё продолжал шуметь, когда омега в сопровождении двух разодетых по случаю раджанов, приблизился к ложе жреца и тот воздел над победителем руки.

— Его зовут Хюрем, — неслышно произнёс Карафа, всё ещё стоявший у плеча Лето.

«Хюрем», — повторённое внутренним голосом имя затрепетало в груди Лето. Возможно, всему виной была природа или, может быть, то неизгладимое впечатление, которое произвёл омега, сумев одержать победу в Свободном бою, но Лето чувствовал, что сердцу своему он больше не хозяин. Оно билось для этого высокого сухощавого парня, облачённого в простую коричневую тунику и штаны. Темные, закрывавшие уши волосы, узкое лицо, обыкновенные, насколько удавалось разглядеть, черты, и, кажется, тёмные глаза. Ничего примечательного — и всё же Лето чувствовал, что покорён. Повержен.

Теперь он хотел только одного: быстрее узнать этого невероятного омегу ближе.

Глава 3 Пара

Хюрем дожидался начала Свободного боя в одной из полуподземных комнат амфитеатра. Едкий запах пота, пропитавший всё вокруг, выделялся испариной по мере того, как нагревалось массивное сооружение, согреваемое теплом тянувшегося к наивысшей точке дня. Прорези узких, вытянутых под самым потолком окон резали сумрак светом.

Омега наблюдал за тем, как свет и тьма столкнулись в извечном противостоянии, закручивая столпы пыли в попытке решить, кому принадлежит жалкий клочок пространства, собравший внутри себя пятнадцать выкидышей самого дна жизни.

— Слушай, ты серьёзно больной или смерти ищешь? — задиристо гаркнул один из тех, с кем предстояло столкнуться Хюрему.

Последние полчаса этот ком грязи обсуждал омегу вслух, стараясь зацепить, но Хюрем продолжал спокойно сидеть на лавке в стороне, сосредоточенно глядя перед собой, словно пребывал в глубокой задумчивости. Настолько глубокой, что слова извне попросту не достигали его слуха.

— Эй, ты! Оглох что ли?

Остальные, глазея на омегу с не меньшим любопытством, принялись вторить альфе, подбрасывая в костёр сдавленные смешки и издёвки. Они вряд ли понимали, что своим простым поступком сами выбрали сильнейшего в стае, и теперь непременно отдадут ему не только власть, но и жизнь, как только встанут напротив него с мечом в руке. Альфа определил жертву сознательно, выбрав того, кто, по его мнению, был наиболее уязвим, разжигая разговор среди чужаков, стоило ему переступить порог. Простая, но действенная тактика не впечатлила Хюрема, продолжавшего сохранять отрешённость.