Кастрюлька с неприятностями

– Ой. – Я села на пол. – Бедняга! Как тебя угораздило? Ты в клинике?

– Да, в госпитале Портланд. Представляешь, споткнулся на лестнице, когда спускался в Нижний город. Там фонарь погас, а я засмотрелся, красиво ведь – излучина реки, звезды… Поскользнулся на мокром кленовом листе и вот…

Да уж, бедный наш романтичный сомелье! Небось стихи сочинял, глядя на ночной Люнденвик и плавные изгибы Темзы в лунном свете.

– Серьезный перелом? – спросила я сочувственно.

– Место очень уж неудобное. Лодыжка и, как сказали медики, сломаны обе косточки. Тут вот в чем беда. – Он замялся. – Меня предупредили, что я выхожу из строя на две недели, не меньше.

Я присвистнула. Да, это могло стать проблемой… Фред все еще не пришел в себя, а теперь мы и сомелье лишились. Значит, прахом шли идеи насчет закупки вина на аукционах и в хозяйствах.

– Нет-нет, – заторопился Бернар, – ты не думай, в ресторан-то я смогу прийти уже через три дня! Говорю же, сейчас придет маг-медик, перелом он срастит. Мне главное какое-то время ногу сильно не нагружать и на физиотерапию вовремя ходить. Но мы с Норбертом говорили о поездке в Галлию за вином, вот это уже никак не получится.

Пожелав ему скорейшего выздоровления, я отключила коммуникатор и тяжело вздохнула, глядя на разложенные вещи. Вот готова была поспорить с кем угодно на десять дукатов против гнилого яблока, что в Галлию придется ехать мне! И как в воду глядела: не успела я заполнить летними вещами сумку с пометкой «для чистки», как объявился Норберт. Экран коммуникатора отразил его сосредоточенное лицо и сдвинутые брови.

– Ты с Бернаром уже говорила? – спросил он без лишних предисловий.

Мне пришлось сознаться, и Норберт продолжил:

– Как-то надо решать ситуацию с вином. А если учесть, что мы запланировали новый погреб…

– Не в том дело, что новый, – перебила я. – Беда в том, что мы хотели его расширить, значит, и винный лист нужно расширять.

– Знаешь что… Ты не будешь возражать, если я к тебе через полтора-два часа заеду?

Окинув взглядом пейзаж после битвы, я утвердительно кивнула:

– Давай. Я тут как раз… кое-что доделаю.

Явившись, Норберт попросил чаю. Я откопала в шкафу коробку с печеньем, достала банку персикового джема и села напротив.

– Рассказывай, что придумал.

– Значит, смотри. – Жестом фокусника он откуда-то достал расчерченный лист бумаги. – Это план нового винного погреба. Здесь четыре зоны: самая большая для вина, поменьше для шампанского и игристых и две небольшие: для келимаса и шерри.

– Шерри-то откуда, мы его никогда и не предлагали.

– А теперь надо. – Для убедительности он постучал пальцем по квадратику на листе, обозначавшему малое хранилище. – Дамы любят шерри. Светские дамы – в особенности. И если вино мы можем заказать без дегустации, у проверенных поставщиков, то вот с этим напитком для нас все неясно.

– Хорошо, и что ты предлагаешь?

– Я предлагаю тебе отправиться в золотой треугольник Андалусии. Ты только послушай, как звучит! Херес-де-ла-Фронтера, Пуэрто-де-Санта-Мария и Санлукар-де-Баррамеда.

1 октября 2183 года

На въезде в Херес-де-ла-Фронтера меня встретил мраморный памятник лошади. Мой вопрос распахнул врата, и в течение следующего получаса, пока экипаж пробирался по узким улицам средневекового города, местный гид рассказывал о Королевской школе верховой езды, лошадях породы cartujanos, конном балете… Закончил он тем, что, бормоча, сделал пометку в ежедневнике, буквально распухшем от листов, записок и вкладок, и сообщил, аж светясь от удовольствия:

– Завтра, сеньорита, вы увидите представление. Они проходят по вторникам и четвергам вот уже триста с лишним лет.

– Но сеньор Бенитес, я здесь вообще-то по делу!

– Пф! – Он сделал правой рукой непередаваемый жест, долженствующий обозначать презрение. – Ни одним делом не занимаются круглосуточно. А уж херес и вовсе не терпит суеты и торопливости, все должно быть по правилам.

Последнее слово было так выразительно подчеркнуто, что у меня не осталось сомнений: кто-кто, а сеньор Бенитес точно знал, какое расписание будет правильным для залетевшей сюда бритвальдской птички.

В отеле я просмотрела листок, врученный мне гидом, застонала и упала в кресло. После полутора суток в дирижабле и двух часов в экипаже мне предлагалось уже через сорок минут быть в лобби отеля, чтобы начать дегустации. К слову, на три запланированных дня пребывания дегустаций было назначено шесть. Вот точно, к возвращению в Люнденвик я или сопьюсь, или буду знать о хересе столько, что смогу легко отличить не только амонтильядо от palo cortado, но и год урожая с ходу определить.