Касты. Истоки неравенства в XXI веке

К июню 2015 года первый чернокожий президент произносил надгробную речь на похоронах пастора, убитого во время резни в Чарльстонской церкви. Президент, выглядевший мрачным и пораженным, стремился привести страну к долгожданному искуплению, руководя церковным хором, поющим «Удивительную благодать», песню, которой капитан рабовладельческого судна просит отпущения грехов.

Вскоре после этого с Капитолия штата Колумбия был спущен флаг Конфедерации, развевавшийся там в течение пятидесяти четырех лет. В то же время вышел второй роман Харпер Ли «Пойди поставь сторожа», и страна обнаружила, что самый любимый герой американской фантастики, Аттикус Финч, на самом деле был неисправимым фанатиком.

Страна, похоже, стала прозревать. Это тронуло меня настолько, что я написала статью о том, что казалось тогда моментом истины. Я решила обратиться к другу Тейлору Бранчу, уважаемому историку движения за гражданские права, чтобы услышать его мысли. Он переводил это через призму тринадцатилетней кампании Мартина Лютера Кинга-младшего за социальную справедливость. Тогда он считал, что страну отбросило назад, в 1950-е годы, что, по его словам, на самом деле вселяет надежду, потому что это может стать началом прорыва.

– Подобные движения несут кризис тем, кто мечтает прекратить их существование, – сказал он мне, и я процитировала его в своей статье в «Нью-Йорк таймс» в июле того года.

Три года спустя, уже при другом президенте, мы наверстывали упущенное за кофе, в то время как концентрические круги ненависти, казалось, распространялись на мусульман, мексиканских иммигрантов, небелых иммигрантов в целом, а теперь и на евреев. Это было в ноябре 2018 года. Месяцем ранее во время молитвы в синагоге «Древо жизни» в Питтсбурге были застрелены одиннадцать верующих евреев.

– Учитывая все происходящее, как ты думаешь, где мы находимся сейчас? – спросила я его. – Ты все еще думаешь о 1950-х годах? Я думаю о 1880-х.

– Ну, это ужасно мрачный прогноз, – сказал он. – Тогда черным не давали право голоса, полностью исключали из политической жизни. Людей открыто линчевали. Сейчас этого не происходит. 1880-е годы стали началом длительного периода подавления.

Я поняла его точку зрения и сказала, что горячо надеюсь, что он прав. Эту эпоху, охватывающую несколько десятилетий между окончанием Реконструкции и началом Второй мировой войны, чернокожий историк Рейфорд Логан называл Надиром. Многие чернокожие историки рассматривают нынешнюю эпоху, начавшуюся примерно с расстрела Трейвона Мартина и других безоружных чернокожих людей, в сочетании с отказом от защиты избирательных прав, как Второй Надир.

– Мы наблюдаем обратную реакцию в реалиях двадцать первого века, – сказала я. – Инструменты будут не такими, как раньше.

Мы оба хорошо знали, что дедовские оговорки сошли на нет с прошлым веком, но теперь штаты не допускали десятки тысяч избирателей за пропуск единственных выборов, в последнюю минуту закрывая избирательные участки, ориентированные на демократов[457]. Теперь им требовалось удостоверение личности штата только для голосования, но они отклоняли удостоверения личности, которые не совпадали со списком избирателей на букву или при отсутствии апострофа[458]. С 2010 года двадцать четыре штата приняли одно или все эти ограничения.

Затем были расстрелы безоружных афроамериканцев от рук властей, которые, несмотря на вирусные видеоролики, часто обходились без судебного преследования.

– Цель линчеваний состояла в том, чтобы удержать чернокожих на их месте, – сказала я. – В обе эпохи людей убивали безнаказанно. А теперь массовые расстрелы.

– Основываясь на том, что вы говорите, – сказал Тейлор, – можно подумать, что мы живем в последние годы существования Веймарской республики!

– Мне грустно об этом думать, – сказал я.

– Дональд Трамп вывел на поверхность то, что бурлило в обществе все это время, и теперь, когда все вышло наружу, от этого не отвернуться. Но с видимым злом легче бороться и проще победить.

– Я думаю, что мы смотрим на Южную Африку.

– Они более откровенны в своем расизме, чем местное население, – сказал он.

– Под этим я подразумеваю демографию и динамику их демографии.

– Да, – сказал он, подразумевая прогнозы на 2042 год. – Люди разозлились, когда появились прогнозы. Люди говорили, что не потерпят того, чтобы быть меньшинством в своей собственной стране.

– Теперь на границе войска, – сказала я, – и постоянные расстрелы чернокожих, мулатов и евреев.

Тейлор кивнул. Он задумался о смысле происходящего. «Таким образом, реальный вопрос состоял бы в том, – сказал он наконец, – что предоставь людям выбор между демократией и белизной, многие ли выбрали бы белизну?»

Мы позволили этому повиснуть в воздухе, ни один из нас не хотел рисковать, чтобы предположить на него ответ.

Глава 29 Цена кастовой системы