Касты. Истоки неравенства в XXI веке

Это было слишком нелепо и не укладывалось в голове. Управление по борьбе с наркотиками? Почему, черт возьми, из всех путешественников в аэропорту они остановили меня? Это была однодневная поездка, поэтому у меня не было багажа, как у многих людей, прилетевших сюда по делу, путешествующих между городами, расположенными близко друг к другу. Я была в костюме, как и все остальные, со спортивной сумкой, перекинутой через плечо. В то время мне много довелось путешествовать по Среднему Западу, и я частенько говорила людям, что сажусь на самолеты, как другие садятся в метро. Аэропорты были для меня вторым домом. Как они могли не видеть, что я такой же путешественник, как и остальные пассажиры автобуса?

Люди в автобусе сверяли свои часы и смотрели на меня через окна, пока я стояла на ступеньках. Водитель заерзал на своем сиденье, и я услышала, как затрясся двигатель, заскрипели тормоза, коробка передач вот-вот готова была переключиться, нетерпеливая рука водителя легла на ручку двери.

Я скороговоркой выпалила ответы на все интересующие их вопросы, чтобы они оставили меня в покое.

– Я живу в Чикаго. Я здесь на день. Я репортер «Нью-Йорк таймс». Мне нужно успеть в этот автобус.

– Мы позволим вам подняться на борт. Нам придется ехать с вами.

Теперь, когда мы забирались в автобус, меня охватила дрожь от презрительных взглядов попутчиков. Когда я села на свободное место, соседи пытались отодвинуться от меня. Тот разговор задержал весь автобус, и теперь все могли убедиться, что причиной стала женщина, чернокожая, которая, помимо прочего, возможно даже не настоящий путешественник, приехавший по важному делу, а какая-нибудь преступница.

Два агента заняли места прямо передо мной, их внимательные глаза ни на минуту не отрывались от меня. Твиттера еще не существовало, а на мобильных телефонах не было камер, чтобы перейти в режим видео. Автобус был заполнен бизнесменами, белыми людьми, я бы даже сказала, белыми бизнесменами. Я была единственным лицом афроамериканского происхождения в том автобусе и одной из немногих женщин, и два агента неотрывно следили за мной и каждым моим шагом.

Остальные пассажиры переводили взгляд с моей персоны на агентов – и обратно. Я находилась в полном недоумении, душевное потрясение полностью захватило меня, не оставив места страху. Это было психическое насилие над человеком – относиться к нему как к осужденному, причем это ощущалось не только со стороны агентов, но и со стороны других пассажиров, которые обдавали меня презрением, словно я не была одной из них – человеком, часто совершающим деловые перелеты и прилетевшим в будний день в крупный американский город с необходимостью сосредоточиться на возложенной работе. Я испытывала желание вслух заявить о своей непричастности ко всем надуманным ими преступлениям.

С детства получив воспитание в среднем классе и с рождения имея принадлежность к подчиненной – в частности, афроамериканской – касте, вы учитесь остро осознавать бремя, которое несете, и знаете, что работать вдвое усерднее – это данность. Но что еще более важно, вы знаете, что у вас меньше прав на ошибку и вольности, поэтому вы должны стараться почти всегда выглядеть и вести себя безукоризненно, просто чтобы не потерять лицо. Вы живете с двойными стандартами, даже если вам это не нравится. Взрослея, вы начинаете понимать, что вам не сойдет с рук то, что простят вашим белым друзьям – подростковое хулиганство, кражи в магазинах на спор или ругань учителя. Ты обходил такие вещи стороной, даже если был к ним склонен, а я к такому склонна никогда не была.

Мне нужно было восстановить самообладание и освободиться от обвинения в их присутствии. Они не поверили, что я репортер, поэтому я решила быть тем, кем я была. Я выудила из сумки ручку и блокнот, поскольку решила, что никто не сможет помешать мне делать заметки. Для меня это был естественный и защитный рефлекс, как дыхание. У меня уже была аудитория, которая станет свидетелем работы журналистки в условиях бедствия.

В царящей тишине я поднимала глаза на агентов и дрожащей правой рукой делала пометки о том, во что они были одеты, как они выглядели, как смотрели на меня. Они не ожидали этого и отворачивались, чтобы посмотреть в окно или на пол.

Дорога до стоянки проката автомобилей была долгой. Теперь, когда я записала о них все, что могла, в их сердца закралось сомнение, и в тот момент я вернула себе часть силы, которую они отняли у меня, продемонстрировала всем невольным свидетелям, кем я на самом деле была, – по крайней мере, так мне казалось в то время.

Вскоре автобус подъехал к стоянке «Авис», и я глубоко вздохнула. Они сопровождали меня всю дорогу от аэропорта, и я понятия не имела, каким будет их следующий шаг. Когда автобус остановился, я встала, как и другие пассажиры. Агенты поднялись со своих мест.

– Хорошего дня, – сказали они. На этом все и закончилось.