Касты. Истоки неравенства в XXI веке

Только это было не так. Я каким-то образом добралась до стойки проката и каким-то образом получила ключи от машины, но совершенно этого не помню. Что я помню, так это то, как крутилась на стоянке, на которой уже была десятки раз, как ездила кругами, забыв, где выезд, не замечая знаки на съезде, не понимая, как добраться до межштатной автомагистрали 94, хотя я была здесь уже десятки раз и прекрасно знала, как добраться до нужной мне магистрали.

Теперь, в машине, удаляясь от агентов, я начинала понимать серьезность этой встречи, только теперь меня охватил ужас. Другие деловые путешественники, вероятно, были уже на пути к месту своего назначения, возможно, раздраженные задержкой, но способные мысленно подготовиться к своим встречам, быть может, выпить кофе по дороге.

Это было кастовое воровство, кража времени и психических ресурсов у маргинальных слоев, высасывание энергии в и без того тяжелой конкуренции. В отличие от меня они не впали в ступор от дезориентации в попытках понять публичное нарушение, угрозу которого я даже не смогла оценить на месте. Тихая повседневность этого кошмара навсегда осталась со мной, шрамы от полученных душевных ран так и не затянулись.

Общество постоянно учит нас не судить о книге по обложке, не пытаться угадать содержание раньше, чем мы сможем ее прочитать. Тем не менее люди постоянно, много раз за день оценивают других людей, делают о них предположения только по внешнему виду. К сложным живым существам мы относимся предвзято, в то время как о неодушевленных предметах нас учат никогда не судить заранее.

Глава 15 Жизненная необходимость в низшем звене

Оказывается, что наибольшая угроза кастовой системе – это не провал низшей касты, которого в этой системе ожидают и, возможно, даже просчитывают, а успех низшей касты, который становится для всех сюрпризом. Достижения тех, кто принадлежит к низшей касте, идут вразрез со сценарием, который нам всем внушают с детства. Это подрывает основные предпосылки, на которых строится кастовая система и с которыми связаны личности людей на всех ступенях иерархии. Достижения маргинализированных людей, которые выходят за рамки ожидаемых от них ролей, выводят работу системы из строя и вызывают первобытную и часто жестокую реакцию.

Ученый У. Э. Б. Дюбуа признал это явление в своем исследовании, посвященном последствиям Гражданской войны: «Хозяева боялись успеха своих бывших рабов, – писал он, – гораздо больше, чем ожидаемой неудачи»[296].

Десятилетия спустя после Гражданской войны весь мир находился в состоянии войны, и уже четвертый год продолжались окопные бои, которые разрывали Европу на части. Шел 1918 год, когда американцы наконец ввели свои войска. Французы приветствовали подкрепление, в котором они остро нуждались в это тяжелое время. Французские начальники взяли под командование некоторые американские части, и именно тогда начались проблемы. Французы обращались с солдатами в соответствии с их воинским званием, а не с их рангом в американской кастовой системе. Подобное в эпоху расовой сегрегации казалось неприемлемым для белых солдат, которые считали, что такое нарушение субординации необходимо прекратить.

Американское военное командование проинформировало французов о том, как они должны обращаться с чернокожими солдатами, разъяснило им, что эти люди были «низшими существами», независимо от того, насколько хорошо они действовали на передовой, что «крайне важно», чтобы с ними обращались как с низшими существами.

Тот факт, что в разгар одной из самых жестоких войн в истории человечества военное командование выкроило время на то, чтобы проинструктировать иностранцев о необходимости унизить своих соотечественников, говорит о том, что они считали соблюдение кастовых протоколов столь же важным, как и ведение самой войны. Как бы то ни было, белые солдаты отказывались сражаться в тех же окопах, что и чернокожие солдаты, и отказывались отдавать честь чернокожим начальникам.

Американские военные сообщили о своей позиции, а французские командиры, в свою очередь, должны были донести правила до своих солдат и офицеров, которые восхищались действиями чернокожих солдат и завязали с ними дружбу. «Подобная снисходительность и эта фамильярность, – говорилось в объявлении, – вызывает серьезную озабоченность у американцев. Они считают это оскорбительным для своей национальной политики»[297].

Информируя своих офицеров о новых протоколах, французское командование отметило противоречия, учитывая, что «(чернокожие американские) солдаты, присланные в наши части, оказались прекрасными телом и душой людьми». Тем не менее, пытаясь перевести правила американской кастовой системы, французское командование дало такую директиву: «Мы не можем иметь дело с ними в той же плоскости, что и с белыми американскими офицерами, не задев достоинство последних. Мы не должны разделять с ними трапезу, не должны пожимать друг другу руки или пытаться поговорить или встретиться с ними в нерабочих условиях».