Ката - дочь конунга

Его художественные способности заметили приезжие мастера, и однажды в доме появился маленький худощавый мужчина со светлой бородой, представившийся Алимпием. Его пригласили в дом, и вскоре узнали, что это известный киевский иконописец, пришедший специально посмотреть работы юного боярича. А через месяц провожали Богдана вместе с монахом, пообещавшим отдать мальчику столько знаний, сколько тот сможет взять. Этого сына она отпустила с легким сердцем, потому что в Киеве было кому за ним присмотреть. Светозар посмеивался над женой, напоминая о том, что парню уже пятнадцатый год, а значит няньки ему были не нужны, но все же она строго-настрого велела юноше навестить мачеху. Улиана смогла оправиться от горя двойной потери, как Маша и предвидела, отважный охранитель молодой вдовы смог пробудить в ней женское, и спусти пару лет женился на ней. Впрочем, помогать целителям Улиана не перестала, и даже ходили слухи, что она исцеляет наложением рук.

Светозар отстроил новый дом, да такой, которому позавидовали все горожане. Но не успел обжить даже супружескую спальню. Закончили строительство по первому снегу, впустили молодого домового взамен погибшего в пожаре, и Маша занялась покупкой мебели. Не желая находиться в этой суете, Светозар уехал на охоту. Удача была в этот раз не на его стороне, запорол боярина огромный клыкастый кабан. Все, кто были рядом, божились, что все произошло мгновенно, что кабан выскочил из ниоткуда, и никто не успел среагировать. И хотя кабана все же убили общими силами, и прикладывали к ранам его печень, привезли из леса уже остывшее обескровленное тело.

Маше тогда показалось, что мир вокруг почернел. Она похоронила мужа в родовой усыпальнице, рядом с первой боярыней, а потом ходила по дому бледная, похудевшая, пугая близких молчаливостью и отстраненностью взгляда. Слуги шептались, что боярыня повредилась рассудком. Маше иногда это тоже казалось. Ей постоянно снился Светозар, молодой, живой, он обнимал ее, а она прижималась к нему и просила не уходить или взять с собой. Тогда Светозар сердился, отталкивал ее и уходил. После таких снов она плакала полночи, жалея себя.

Неизвестно, чем бы все закончилось, если в один из дней на широкий боярский двор не въехал богато убранный возок, а за ним пять телег, нагруженных доверху. Маша слышала шум и скрип ворот, но ей было неинтересно. Сейчас прибегут, доложат. Но, через секунду, сердце ее встрепенулось, потому что она услышала знакомый голос. Вскочив с постели и оправив мятую одежду, она вылетела в двери. Служанка, подходившая к боярской спальне, отлетела как тряпочная, но Маша не остановилась, несясь к выходу.

Ката приехала насовсем. Ее муж, ладожский посадник Эйлив Рагнвальдсон, умер от сердечной болезни, на место почившего посадника было много желающих, и среди них старший зять Каты. Оставив дочери с зятем дом, она собрала все, что посчитала нужным, и уехала с легким сердцем, забрав с собой самое ценное — сына Магнуса.

Маша первый раз за долго е время ощутила себя счастливой. Хотя в Новгороде до сих пор здравствовал посадник новгородский и воевода Ульв Рагнвальдсон, которого еще в народе звали Грозным Норвежцем, и он был бы рад принять у себя невестку с племянником, но вопрос, где поселится Ката, даже не обсуждался. Так и стали они жить все вместе, большой странной семьей.

Время шло, оно не лечило раны, но позволяло иногда забывать об утрате. Были иногда и счастливые моменты. Магнус, сын Каты, женился на Забаве. Свадьбу их до сих пор вспоминают в городе как самую веселую и щедрую, а потом Забава Светозаровна начала каждый год рожать по ребенку, веселя семейных рассказами о том, что беременеет даже если муж просто взглянет в ее сторону.

Там, где дети, всегда счастье. Светозар будто знал, отстраивая такие хоромы, что комнаты простаивать не будут. Вскоре созрели и младшие Светозаровны, женихи слетелись отовсюду. Каждый раз благословляя на брак, Маша мысленно спрашивала Светозара, согласен ли он. До сих пор он всегда с ней соглашался, и Маша отдавала дочек с легким сердцем. Они разлетались, ее голубки, но еще до свадьбы было у боярыни одно условие, которое нарушить было нельзя. Все дети должны были рождаться в этом гнезде. И каждую зиму собираться все вместе. Специально для подростающих внуков, количество которых увеличивалось с каждым годом, на широком дворе была построена школа. Приходящие учителя подобострастно кланялись красивой женщине, время от времени заходившей посмотреть, как идут дела. Грамоте учили всех, даже девочек. Это было немыслимо, и соседи, знавшие о такой прихоти, если не сказать хуже — придури, вдовы Светозара, только качали головами. Зачем девкам грамота? Лучше бы рукоделию больше учились! Но Маша была непреклонна. Кроме писцов, обучавших боярских наследников, приходил в дом старый архитектор, дававший основы математики и геометрии, и художник. Маша надеялась выявить еще в ком-то талант к рисованию, но, к ее сожалению, никто из внуков не подавал надежд.

— Пришли, — Пламена подала голос, и Маша вздрогнула, вынырнув из мыслей.