Ката - дочь конунга

Серега вскочил, все еще обмотанный пододеяльником, кое-как натянул спортивные брюки и футболку, взял с полки смятые "сотки", валявшиеся там, очевидно, с момента, когда Серегина мать собирала стирку и потребовала, чтобы сын очистил карманы, и вышел. Маша сначала сидела, тупо уставившись в одну точку, потом прилегла на краешек и закрыла глаза. Когда приятель вернулся, держа в руке кокошник, она спала, уткнувшись лбом в бортик дивана. Ноги в белых сапожках свисали с краю, Серега аккуратно стянул сапоги, поднял ноги на диван и укрыл подругу пододеяльником. Ничего не понимающая мама тревожно заглядывала в дверной проем и вопросительно смотрела. Серега прикрыл дверь, шепотом что-то объясняя матери.

Маша проснулась от навязчивого щелканья. Она открыла глаза, повернулась к источнику звука. У окна за столом Серега в наушниках быстро-быстро стучал по клавиатуре. Заметив, что она пошевелилась, он снял наушники и улыбнулся.

— Ну ты спа-а-ать! — протянул он, — уже четвертый час!

— В смысле — четвертый? — не поняла Маша.

— В прямом, — ответил молодой человек, — пятнадцать часов двадцать семь минут.

Маша села, потерла лицо ладонями. Чувствовала она себя ужасно.

— Ты где была-то? — Серега подъехал к дивану на стуле, уперся пальцами ноги в край и отталкивался каждый раз, когда стул подвозил его слишком близко. — У тебя телефон разрядился.

Маша молчала. Она не знала, что говорить. Если она начнет рассказывать историю, как она побывала в прошлом, пожалуй, Серый подумает, что она сошла с ума. Хотя… С Серегой они совершали самые безумные поступки, и он всегда поддерживал ее. Никто больше не согласился идти вместе с ней на раскопки с черными копателями. Правда, тогда они ничего не выкопали, но все равно. И случай, когда он вывез ее из клуба пьяную и полураздетую, раскидав троих незнакомых парней, доказывает, что Серега именно тот человек, которому можно довериться.

— Серый… — Маша еще немного поскрипела мозгами, — ты даже не представляешь…

— Конечно не представляю, — кивнул Серега, — вообще-то, я подумывал пойти в полицию, но решил, а вдруг ты… ну… как в тот раз… когда с басистом из той группы… уехала. Но, когда тетя Аня звонила, я ей ничего не сказал!

— Мама звонила? — испуганно переспросила Маша.

— Ага, три раза. Сначала на твой телефон, а потом он разрядился, и она мне позвонила.

— Блин… Где телефон?

— Твой? — уточнил Серега, — вон там, в сумке.

Маша увидела на полу в углу свою сумку, встала, взяла ее, пошарилась, достала аппарат. Да, само собой разряжен.

— Дай зарядку, а? — попросила она, — хотя… не надо, сейчас домой пойду, там заряжу.

— Маха, — напомнил Серега, — ты где шлялась, русская красавица? И почему до сих пор в сарафане? Уже неделя прошла!

— Серый, ты не поверишь, — устало повторила Маша, — но я была в прошлом.

— В чем?! — Серега непонимающе наморщил лоб.

— В прошлом, — терпеливо повторила Маша.

— В прошлом чего?! — снова спросил парень.

— Нашей страны, — ответила Маша.

— Ты прикалываешься что ли? — Серега пытался уловить настроение подруги.

— Если бы, — Маша посмотрела в удивленные глаза Сереги, — я совершенно серьезно тебе говорю, что была в древнем Новгороде, видела княгиню Ирину, жену Ярослава Мудрого, маленькую Анну Ярославну, которая станет королевой Франции и познакомилась с Катой, дочерью конунга Олафа.

Выражение лица приятеля было настолько комичным, что Маша первый раз за этот день улыбнулась.

— Демидов — наркоман, — наконец промолвил Серега, — я тебя предупреждал, не связывайся с ним!

— Серый! — прикрикнула Маша, — я не нюхала, не кололась и не пила! Я даже не курила все это время! Я серьезно тебе говорю! Там, в парке, есть временная дыра! И я в нее прошла! Я целую неделю прожила во дворце! Видела такое, что тебе и не снилось, гребаный ты реконструктор! Смотри!

Она протянула вперед руки, подсунув другу идентичные кольца.

— Это чего? — с опаской спросил Серега.

— Эти, — пошевелила Маша пальцами левой руки, — бутафорская дешевка. А эти — указала она на правую руку, — настоящие. Это подарок.

— От кого? — спросил Серега.

— От подруги и самого лучшего в мире мужчины, которого я больше никогда не увижу.

27

Маша слушала, как чирикают воробьи. Город еще спал, и шум автомобилей не заглушал звуков природы. Оказывается, здесь тоже поют птицы, только она никогда не прислушивалась к этому. А еще, на рассвете какой-то особенно чистый воздух. Маша стояла в ночной рубашке у распахнутого окна и вдыхала прохладу. Скоро воздух прогреется, наполнится смогом выхлопных газов и прохладная свежесть исчезнет.