Ката - дочь конунга

Топот копыт заставил обернуться, а в следующую секунду она, вскрикнув, отпрыгнула в сторону, и, не удержавшись, упала на обочину, больно ударившись бедром о торчащую из земли корягу. Человек на лошади оглушительно хохотал, лошадь беспокойно перебирала ногами, понимая, что может наступить на лежащую под копытами девушку. Маша зажмурилась, ожидая удара, но, его не последовало, зато она услышала скрип колес и тут же раздался женский крик:

— Мокша! Что ты творишь?! Господи, боже, ты же поранил эту девушку и напугал до полусмерти!

Маша ощутила прикосновение к предплечью, открыла глаза и увидела участливое лицо женщины, которая тут же принялась ощупывать ее, пытаясь понять, где травмы.

— Ты как, дочка? — женщина провела ей по голове, приглаживая растрепавшиеся волосы, — прости сына моего, он у нас баламошка, что в голову пришло, то и творит!

— Уйди! — прикрикнула она на сына, — помоги лучше отцу!

Женщина протянула Маше руку, и девушка встала, охнув, когда оперлась на ногу. Женщина посмотрела недоуменно, и всплеснула руками — рубашка на бедре была разорвала, а на том месте, куда воткнулся сучок, кровоточила рана.

— Мокша! — крикнула женщина, — ну-ка иди сюда!

Молодой мужчина, которого женщина звала Мокшей, уже спрыгнул с лошади, передал поводья беленькой девочке лет тринадцати, и пошел на зов матери. Он все еще улыбался, но, увидев, что натворил, убрал улыбку с лица, и даже выглядел виноватым.

— Давай, бери ее, да неси в повозку! — приказала мать, — аккуратно неси, глуподырый, не хватало, чтобы она у нас кровью истекла!

Мокша протянул к Маше руки, Маша посмотрела на него зло, Мокша не обратил внимания на сердитый взгляд, подхватил девушку и понес.

У повозки, крытой плотным тентом, стоял невысокий бородатый мужчина. Он тоже улыбался, видно ситуация казалась ему забавной. Мокша был похож на отца, только высок ростом и худ. Он усадил Машу на край повозки.

— Ну, идите оба, что уставились?! Мокша, иди, воды принеси! — скомандовала женщина, и мужчины нехотя ретировались. — Давай, дочка, показывай, что у тебя там случилось?

Женщина аккуратно подняла подол, обнажив Машины бедра, и заохала. Маша тоже вдруг испугалась — рана была небольшая, но явно глубокая, испачканная землей и все еще кровоточащая. Не хватало еще умереть здесь от заражения крови без антибиотиков. Хорошо, что мама, как дочь медработника, следила за своевременностью прививок, и Маша совсем недавно поставила прививку от столбняка. Но это сейчас мало утешало.

— Давай-ка промоем, — женщина суетилась, достала откуда-то горшочек темной глины, крепко завязанный сверху, налила из него в миску немного, добавила воды, которую, оказывается, везли тут же в двух больших бутылях, достала тонкие полоски ткани, и, намочив одну, начала аккуратно прочищать рану. Жидкость жглась, наверное, там было что-то спиртовое.

— Все будет хорошо, — негромко приговаривала женщина, — все заживет.

Маша шипела сквозь зубы от жжения и прикосновений, но терпела. Тщательно промыв, женщина еще раз осмотрела рану, потом отошла ненадолго, и вернулась с горстью листьев. Обложив рану, женщина туго забинтовала ногу. Маша оторопело смотрела на действия неожиданной целительницы. Она узнала листья — это был подорожник! Подорожник! Тот самый, который она в детстве лепила на содранные коленки. И теперь ей придется рассчитывать на то, чтобы подорожник залечил рваную рану.

— Одежка-то порвалась! — досадливо заметила женщина, — ну ничего, Дарёна поделится с тобой!

— Дарёнка! — крикнула женщина, — ну-кась, выгляни, чего притихла?

Из повозки выбралась та самая белокурая девочка, почти девушка. На руках она держала младенца, которому не было еще и полугода.

— Положи мальца, да поищи у себя рубаху для… — она осеклась и посмотрела на Машу. — Как зовут-то тебя?

Маша вдруг задумалась — а нужно ли ей сообщать каждому встречному-поперечному свое имя? Мало ли, кто это, может какие-нибудь разбойники, промышляющие на дорогах… Мужики эти странные, бессловесные, баба ими командует, а они подчиняются…

— Да не бойся ты меня! — засмеялась вдруг женщина, и лицо ее удивительно расцвело от улыбки, — по лицу твоему видно — размышляешь, не разбойники ли мы, не люди ли перехожие!

Маша слегка покраснела, она не ожидала, что женщина так легко прочитает ее мысли.

— Муж мой — купец из Пскова, зовут его Михал Заяц, знают его люди в Пскове, да и в Новогороде тоже знают! Возим мы яблоки, груши, мед, соты медовые да всякий остат лечебный. Я — травница, людей исцеляю, мужу помогаю. Меня зовут Аделя, а это дочка моя, Дарёна.

Девочка скромно улыбнулась и протянула руки, взять младенца, которому надоело лежать на твердом покрытии повозки и он беспокойно закрякал в пеленках.