Ката - дочь конунга

Маша увидела, как серая пелена волнения уходит из его глаз, и прижалась к широкой груди. Светозар обхватил ее и прижал к себе. Теперь он часто делал так, возможно, ему нужно было ощутить ее, тоненькую, беззащитную в своих объятиях. В одну из ночей, когда обоим не спалось, они лежали обнявшись, и рассказывали друг другу то, чего второй не знал. Маша вспоминала те несчастные два месяца, которые провела дома, Светозар внимательно слушал про родителей Маши, про Васю, которая всю жизнь была влюблена в путешественника во времени и перед смертью увидела любовь всей своей жизни, про то, как Маша делала мучительный выбор и выбрала его. Он давно принял факт, что Маша с легкостью перескочила из будущего, и его не пугали ее странные словечки и замашки девушки из двадцать первого века, наоборот, ему нравилась ее открытость и свобода суждений, подавлять которые он не собирался. Сам же Светозар говорить о своих чувствах в дни, когда она ушла, не хотел, но поддался уговорам, и неохотно признался, что тогда чувствовал себя раздавленным.

— Я никого не любил до тебя, — сказал он, — это было как наваждение. Даже во сне я видел тебя, и когда ты исчезла, я понял, что значит остаться без сердца. Это было больно. Но мужчинам негоже страдать из-за девки, и я злился, больше на себя, конечно.

Маша прижималась к мужу, стараясь хоть так избавить его от тяжести воспоминаний.

— Я думал, что радость воинских побед утолит эту боль, но я ошибался, потому что каждый раз шел на врага с твоим именем на устах. Наверное, это ты спасала меня каждый раз. Тогда я решил изгнать тебя именем другой женщины и взял в жены Анну. Она была доброй и учтивой, покорной, как все женщины. Да, покорность и желание следовать за мужем это добродетель, но не того я искал. Как все женщины, она все понимала, хотя и не задавала вопросов. Я был верен жене, она заслуживала уважение. И любил ее. По-другому, но любил.

Он еще много чего говорил, а выговорившись, уснул, прижимая ее к себе. Это было трогательно, и Маше хотелось приласкать его, как иногда она ласкала малыша Богдана, который тоже считал, что мужчинам негоже плакать из-за боли.

Кстати, мальчишка приносил все больше радости. В дни, когда она была свободна, Маша любила найти паренька и провести с ним время. Хотя, теперь он был очень занят, и таких спокойных минут у них было немного. Окончательно сблизившись с Ратибором, Богдан стал верным его последователем, и молодой вельможа, с подачи отца, представил сына князю. Может и были те, кто воротил нос от присутствия рядом сына служанки, но князь Изяслав не видел в этом ничего предосудительного, ведь его великий дед, князь Владимир тоже был сыном рабыни, и это не помешало ему стать великим воином. Богдана взяли в отроки, и теперь он постоянно пропадал в дружине, рядом с сыновьями самого князя. Но, в свободное от службы время мальчик не изменял своему пристрастию к рисованию. Он извел огромное количество ткани, отчего ключница, женщина суровая и прижимистая, ворчала в людской, жалуясь, что боярич оставит их без портков из-за страсти к малеванию, как она это называла. Но Маше рисунки мальчика очень нравились, некоторые она велела затянуть в рамы и повесила у себя в покоях, любуясь незамысловатыми мазками юного художника. Основной темой рисунков Богдана были, конечно, птицы, которых он знал великое множество, но однажды, стесняясь, он поднес Маше подарок, которого она не ждала. Завернутый в холстину предмет был похож на кусок бересты, обрезанный в виде круга, а когда она перевернула его, то увидела себя. Это был самый настоящий портрет, выполненный в неизвестной ей технике. Судя по всему, Богдан сначала нацарапал рисунок на бересте, а потом пигментировал его черной краской. Пальцы умельца до сих пор не отмылись, но выглядел он весьма гордым собой.

— Как красиво! — Маша прижала портрет к груди, — ты настоящий художник!

Конечно, он не знал слова "художник", но похвала была ему приятна. И вообще, Маша заметила, что Богдан из круглощекого малыша превращался в хорошего справного мальчишку. Ему минуло уже семь лет, он вытягивался, и обещал стать таким же рослым, как его дед.