Катабасис

Патрульные стражи оттеснили толпу от подъезда, а Кирия с Мартой помогли выбраться из машины. Сол оперся о костыли и заковылял к дверям, не оглядываясь на беснующихся журналистов.

– Господин Солен! Пару слов! Вы боитесь за свою жизнь? Люди клана Торск угрожают столице?

Мигрень усилилась, сжала затылок и левый висок шипованными тисками. Солен остановился переждать вспышку. Через заслон Стражи прорвалась блондинка в пуховике с нашивкой правительственного канала, подскочила к нему и ткнула в лицо микрофоном.

– Мастер Солен! Столичные Новости, скажите ваше мнение о ситуации…

Марта подскочила к ней, схватила за волосы и швырнула обратно в толпу. Девушка вскрикнула и кубарем покатилась по присыпанному снегом асфальту. Сестра взяла Солена под плечо и вместе с Кирией завела в подъезд. Лифт довёз на третий этаж, на площадке встретили двое стражей в форме спецназа с короткими автоматами.

Оказавшись в квартире Солен, облегченно выдохнул, отбросил костыли и проковылял в зал, держась за стену. Рухнул на диван и с довольным стоном откинулся на спинку, запрокинув голову. Покосился на плотно зашторенное окно, скривился и прикрыл глаза. На кухне зашумела вода, щелкнул короб автоповара. Нос защекотали ароматы овощей и поджаренного мяса.

Вскоре в зал вошла Кирия, поставила на столик перед диваном поднос с двумя бутербродами и кружкой чая. Солен кивнул, и сказал:

– Спасибо.

С кухни доносится голос Марты, на повышенных тонах, слов не разобрать, но по интонациям ясно – разговор семейный. Сестра пришла, когда Сол надкусил первый бутерброд и включил телевизор, гневно потрясла телефоном и сказала:

– Представляешь, он требует, чтобы я возвращалась! Ты тут покалеченный, а я должна лететь обратно и готовить ему борщи! Гад очкастый, вот зачем я за него вышла?

– Я об этом спрашиваю уже лет двадцать. – Ответил Сол и потянулся к чаю.

– Разведусь! – Веско бросила Марта, опускаясь на диван между ним и Кирией. – Квартира у меня от института, а мебель пусть хоть всю забирает!

– А дети?

– А что дети? Дети взрослые! У деда с бабкой в их возрасте уже свои были, мы то есть.

Солен медленно прожевал, пригубил чаю, прислушиваясь к ощущениям. Трещина в челюсти отдаёт тупой болью, каждая травма чешется, если бы не львиная доза препаратов, он сейчас орал от боли и рвал себя ногтями, как обезумевший от блох пёс.

– Сеструнь, знаешь, а он, пожалуй, прав. Даже больше, вот бы тебе прихватить детей, мать с отцом и рвануть на отдых, куда ни будь… ну не знаю, за океан. Говорят, на островах отличные горячие источники, очень полезные для старых костей.

– Ты что, на его стороне? – Охнула Марта и осеклась, сощурилась и быстро показала пальцами ряд знаков. – Да ведь я у Теплого Моря живу?! Лучший курорт в мире!

Солен кивнул и невзначай скрючил пальцы, словно щелкая суставами. Лицо Марты побледнело, став одного оттенка с кожей Кирии. Абсолюта недоуменно посмотрела на них, но благоразумно промолчала.

– Знаешь, – с заминкой сказала Марта, крепко обняла брата, – пожалуй ты прав, нужно сменить место, может и поможет нам. Прямо сегодня билеты куплю! Ты ведь к нам присоединишься, как только поправишься?

– Конечно. – Сказал Сол с каменным лицом, на долю секунды скрутил пальцы левой в два икса.

Сестра дёрнулась, как от удара, кивнула и сказала, вставая с дивана:

– Хорошо, береги себя. Я… пойду.

Она выпорхнула из квартиры прежде, чем Кирия успела попрощаться. Солен доел бутерброд, взгляд отрешенный, верхняя губа подёргивается. Он шумно выдохнул, повернулся к напарнице и сказал:

– Кирия, не реагируй слишком буйно.

– А?

Солен положил ладонь ей на бедро, медленно провёл от коленки до середины. Девушка вздрогнула всем телом, глаза округлились, как у совы. Короткий выдох вырвался похожий на приглушенный стон. Ладонь продолжила движение, дыхание участилось, в коленях растеклась горячая слабость, а вместе с ней появилось покалывание вдоль позвоночника.

Солен наклонился к ней, губы коснулись основания шеи, девушка съехала по дивану, так что мужчина смог коснуться мочки уха. От мимолетного касания тело прошибла молния, а на лбу выступила испарина, Кирия ощутила, что сознание плавится, как масло.

– Пошли, поможешь помыться. – Горячо прошептал Солен.

Кирия подчинилась, ноги словно зефирные палочки, едва держат, пришлось ухватиться за стену. Дорога до ванной показалось вечностью. Оказавшись внутри Солен, запер дверь и включил горячую воду. Девушка встала рядом, красная как помидор, и совершенно не понимающая, что делать. Комнату заполнили клубы пара, зеркало запотело, Солен увеличил напор и тяжело опустился на край ванны, глянул на Кирию и сказал:

– Вот теперь можно и поговорить!

– Что?

– Вода искажает голоса, а пар, не дает читать по губам, конечно, если тут есть камеры.

– Какие камеры?

– А такие, что вот это со мной сделали не людоеды, а военные! Мы вляпались в нечто серьёзное! Что у тебя с лицом?

– Ничего… продолжай.

– Стоило мне упомянуть о метке, как тот генерал свалил из кабинета, а дальше ты сама знаешь.

– Значит в смерти целой семьи виновны военные?