Катабасис

Следователь кивнул и открыл дверь, в нос шибануло формалиновым смрадом и стерильностью. Солен шагнул внутрь на негнущихся ногах, Кирия придержала, не дав упасть.

– Вы ведь тот самый Солен Тарго? – Невзначай спросил Родер.

– Да…

– Простите. – Пробормотал следователь. – Просто любопытство заело… они тут.

В крохотной каморке без окон, под лампой дневного света стоят три тележки, накрытые накрахмаленными простынями. Одно тело взрослого и два детских. Солен снял с плеча ладонь Кирии, подошёл ближе и механическим движением сорвал ткань.

Лицо дёрнулось и застыло, а в глазах, заметив пустоту, расплескалась Тьма. Следователь сам не понял, откуда пришло это сравнение, но лучше и не подобрать.

Пустота в глазах, как бы не очевидно, ничего не выражает, а вот Тьма источает ледяную ненависть.

– Да, это она. – Отчеканил Солен, возвращая ткань на место, подошёл к оставшимся двум тележкам, сдвинул простыни. – А это мой племянник с племянницей, Кобен и Мая.

Он умолк, на скулах заиграли желваки, медленно повернулся к следователю и спросил:

– Это сделал муж?

– Да, запись с домашних камер подтверждает. Орудовал топориком для рубки мяса…

Солен вскинул руку и сказал:

– Это неважно. Где его тело?

– Он сбежал с места преступления… эй, стойте! Куда вы?

Солен прошёл мимо, словно забыв о существовании следователя, тот схватил за плечо, но руку перехватила Кирия и покачала головой.

– Простите, но оставьте его в покое. Если что, я вам позвоню.

***

На выходе из морга шаг Солена стал твёрдым и пружинистым. Челюсть выдвинулась вперёд, а кулаки стиснулись до треска. Он сел в машину вцепился в руль, игнорируя писк автопилота. Кирия забралась на заднее сиденье, спросила, глядя в затылок:

– Куда собираешься?

– Повидаться с выродком.

Машина сорвалась с места, выбрасывая из-под колёс снежный фонтан. Понеслась по дороге, играя в шахматку на пределе скорости. Кирию вжало в сидение, улица по бокам смазалась, а снег, бьющий в лобовое стекло, превратился в вытянутые полосы на фоне светлеющего неба.

На экране приборной панели под тревожный писк всплыло уведомление о принудительной остановке. Авто начало сбавлять ход, Солен выругался и прижал к камере удостоверение детектива. Автопилот растерянно пискнул и.… отключился. Кирии показалось, что машины встала на дыбы от ускорения, а педаль газа под ногой Солена раскрошилась. В глазах на миг потемнело.

Девушка торопливо застегнула ремень безопасности, осознавая, что на такой скорости от них останутся только клочья мяса по искорёженному салону. Солен прижался к рулю, оскалившись и не спуская взгляда с дороги.

***

За ними увязались патрульные, но быстро отстали и затерялись. Авто вылетело за пределы города и начало набирать скорость, словно и вправду намереваясь взлететь. Кирия с испугом вгляделась в отражение Солена на зеркале заднего вида.

Впереди показался разрушенный комплекс зданий на берегу моря, глядящий на линию прибоя пустыми провалами окон. Восходящее солнце просвечивает насквозь, через прорехи в стенах и крыше. Кирия успела разглядеть дырявый купол… остановка закрутила авто, юлой, на асфальте остались жирные следы от жжёных покрышек.

– Где мы? – Спросила Кирия, не надеясь на ответ.

– Это их место. – Ответил Солен, выходя из машины. – Именно здесь Марта познакомилась с Табаском, с тех пор, каждую годовщину устраивают… устраивали тут пикник.

Выбравшись из машины, Кирия увидела брошенный у входа мотоцикл и присыпанную снегом цепочку следов, уходящую внутрь. Солен пошёл по ней, стискивая кулаки, девушка попыталась обогнать, но он уверенно остановил, сжав плечо.

– Не вмешивайся.

– Но…

Солен не стал слушать, вошёл внутрь и исчез в полумраке разрушенного коридора. Пройдя по завалам строительного мусора, они услышали булькающие всхлипы и звуки ударов камня по металлу. Коридор оборвался подсвеченным, через прорехи в яйцевидном куполе, залом.       Здесь на удивление чисто, на потолке видны остатки мозаики. В дальнем конце стоит Табаск, в забрызганной кровью футболке и штанах, и трясущимися руками пытается перебросить верёвку с привязанным кирпичом, через трубу, торчащую в стене.

Увидев их, он дёрнулся, плюхнулся на колени, заливаясь рыданиями и протягивая руки.

– П-прости… я-я-я не хотел! Это был не я! Это демон овладел! Я не знаю, почему… она даже не кричала…

Поток слов слился в беспорядочное бульканье и сглатывание слёз. Солен молча приблизился, положил ладонь на макушку зятя, прохрипел:

– Я знаю.

Табаск поднял к нему заплаканное лицо, покрытое смазанными брызгами крови… Ладонь сжала волосы и рванула к стене, ощутимо хрустнуло, на оголённой кирпичной кладке осталось красное пятно. Табаск попытался вырваться, ухватился за запястье, Солен с воплем впечатал лицо в стену второй раз, и ещё раз, и ещё… С каждым ударом крик усиливается, становится отчаянней.

Убийцы перестал двигаться после третьего, только сучил руками, оставляя на Солене красные следы. А когда перестал, шурин бросил его на пол и наступил на горло, надавил до мерзкого хруста, завопил и начал бить ногой, словно стараясь отделить голову от тела.