Катакомба

– Бесполезно сотрясать воздух, смелая дама, – это обращение было произнесено высокомерно и с сарказмом. – Я знаю, что меня ждёт. Я стану частью Дагона. Сольюсь с ним. Я почту это за счастье. Ты ничего не сможешь поделать. Прошло уже слишком много времени. Дагон ждёт твоё тело, и я через минуту принесу ему его.

Я хотела многое сказать Брабатусу. О том, что он мог бы по иному распорядиться своей жизнью. Что у него был выбор не прятаться за спину Древнего от жестоких ударов Судьбы, а сражаться, бороться за себя иными способами. Что он совсем не там искал признания и дружбы. Шакс, горгульи и даже Анна в глубине души признавали его как друга, доверяли ему. Брабатусу на это было наплевать. Он не видел этого. Он получил травму, боль отвержения – и застрял в этом состоянии. Брабатус – как маленький мальчик, кого прогоняли сверстники, и когда он стал взрослым – решил мстить всем. Даже тем новым встреченным сверстникам, которые готовы были дарить ему искреннюю заботу и внимание. Хотелось прочитать ему лекцию по психологии. О комплексах, об ограниченности, о застревании в прошлом.

Но я не Айра. И мне было противно говорить с таким подлым типом. Он выбрал не просто смерть – путь в ничто и в никуда. И ещё он выбрал тащить за собой в этот путь других.

– Ты свой выбор сделал. Что ж, я стану твоим палачом, – проговорила я, чувствуя, как во мне поднимается небывалая злость и гнев.

– Ты? Палачом? Ха. Ха. Ха! Ты даже не умеешь держать в руках оружие! – Брабатус снова замахнулся мечом. – Прощай, глупая смелая бесцеремонная дама из бедлама! С тобой было хорошо играть, но не более. Ты мне надоела.

Я не стала ему ничего отвечать. Это только в фильмах бывают длинные диалоги перед убийством кого-то из главных героев. Брабатус в моей жизни отнюдь не главный герой. Вместо моего языка Брабатусу ответила сабля. Я не думала о том, получится или не получится. Я просто ударила, вложив в удар свой клокочущий гнев. Я ударила так, что клинок сабли ровно вошёл в отверстие в шлеме, в том месте, где должны быть глаза. Ударила и надавила.

В этот момент Брабатус тоже ударил. Его меч промахнулся и прошёлся по каменной стене. Полетело крошево. Около дюжины Глубоких, алчно скалясь, столпились возле меня и моего врага. Они начали вылезать из воды. Я резко выдернула саблю из шлема, качнулась назад. Чуть не упав, задержалась за стену.

Я была готова продолжать бой, но Брабатус вдруг замер, остановился. Он бросил свой меч, схватился за шлем. Из-под его доспехов раздалось всхлипывание и хрип:

– Что это… я исчезаю… я… как же больно… боль… что ты наделала… моя голова…

Из прорези в шлеме внезапно полилась густая-густая кровь. Я почувствовала, как у меня дрожат руки. Взмолилась про себя, чтобы не пришлось бить снова – почувствовала также, что не смогу. Словно этот единственный удар отнял у меня все силы, весь гнев. И ему на смену пришла растерянность. И обыкновенный страх.

Тут внезапно я услышала бодрый звонкий девичий голос:

– Ну что, голубок, долетался, допрыгался? Ты хоть знаешь, что это за сабля, откуда она, а? Моя сабля. Которую когда-то подарил мне Жак. Знаешь, где он её взял? Впрочем, это не важно. Ты любишь всякие магические предметы, за что боролся – на то и напоролся, называется. Сабелька-то моя не простая. Знаешь, что она делает? Убивает предателей. Насовсем. Особенно в руках истинных смельчаков. Эй, детка! Скинь-ка его ржавые доспехи в воду, где им самое место!

В следующий миг Анна Бони, мёртвая и невредимая, стояла рядом со мной. Я б сказала – живая и невредимая, но Анна по-прежнему была призраком. Она уже не была такой бледной, как перед тем, как демон-жук похитил её. Наоборот, она излучала энергию.

– Больно… больно… Дагон, забери меня… Дагон, я желаю, чтобы ты победил… я недостоин… – стонал рыцарь.

Он держался за голову. Кровь капала тёмно-багровая, почти чёрная.

– Да заткнулся б ты лучше! Больно ему. А вот насчёт последнего ты прав – ты недостоин. Даже Дагона, – наигранно-устало выдохнула Повелительница Морей и пнула рыцаря.

Брабатус покачнулся, упал прямо в воду. Глубокие недовольно расступились. Доспехи быстро затонули. Я была настолько поражена тем, как быстро всё случилось, а также тем, что здесь оказалась Анна, которую я уже мысленно похоронила, что растерялась ещё больше. Хотелось убежать отсюда, бросить всё, хотелось вернуться домой. Где тепло, светло, безопасно. А здесь холодно, темно, опасно…

– Что же ты стоишь, защищайся! Они сожрут тебя с потрохами, ты же только что почикала их любимчика! – крикнула Анна.

Она весьма вовремя принялась бить подкравшегося к нам Глубокого. Второй едва не схватил меня за ногу. Третий тоже подбирался. Нас окружали. Вот двое уже выбрались на островок с Чёрным Ромбом. Я подхватила меч Брабатуса, к которому полз один из Глубоких, отпрянула. Анна выхватила у меня саблю:

– Дай сюда. Прости, детка, но у меня лучше получается. Хотя, признаюсь, кокнула ты его неплохо, даю семь футов под килем!