Катакомбы Военного спуска

В 1930 году, выступая на съезде ВКП(б), Сталин признал, что индустриальный прорыв возможен лишь при построении социализма в одной стране, и потребовал многократного увеличения заданий пятилетки, утверждая, что по целому ряду показателей план может быть значительно перевыполнен.

С целью повышения интереса к работе заработанную плату стали привязывать к производительности. Активно развивались центры по разработке и внедрению принципов научной организации труда.

Один из крупнейших центров такого рода, центральный Институт труда, создал около 1700 учебных пунктов с двумя тысячами квалифицированных инструкторов в разных уголках страны. Они действовали во всех ведущих отраслях народного хозяйства – в машиностроении, металлургии, строительстве, легкой и лесной промышленности, на железных дорогах и даже на флоте.

Предполагалось, что первый пятилетний план вступит в действие еще в конце 1928 года. Однако к маю 1929-го работа по его составлению даже не была завершена. В самом начале план включал в себя 50 отраслей промышленности, а также учитывал соотношение между ресурсами и возможностями. Заданные показатели должны были быть достигнуты наперед. Если изначально заложенные в плане темпы роста промышленного производства составляли 20 %, то к концу года они должны были удвоиться и составлять 40 %.

Однако в реальности это было абсолютно невозможно. Сбои в плане стали происходить на уровне его составления. Более того, в сельском хозяйстве и в промышленных отраслях начался резкий спад. Появилась фальсифицированная статистика, а очковтирательство стало повсеместным явлением.

Возникла грандиозная и насквозь политизированная система, характерными чертами которой были хозяйственная «гигантомания», хронический дефицит товаров, недостача продовольствия, организационные проблемы, расточительность и убыточность предприятий.

Несмотря на освоение выпуска новой продукции, индустриализация велась преимущественно методами фальшивого ускорения. Экономический рост обеспечивался увеличением нормы валового накопления в основной капитал. Нормы же сберегались за счет падения норм потребления. Уровень занятости и эксплуатация природных ресурсов все-таки оставались недостаточными для того, чтобы поддерживать гигантские цифры в плане.

В результате резкого снижения уровня жизни человеческий труд сильно обесценился. Стремление выполнить план приводило к перенапряжению человеческих сил и поиску причин, чтобы оправдать невыполнение искусственно завышенных задач. В силу этого индустриализация не могла питаться одним только энтузиазмом и требовала ряд мер принудительного характера.

Уже с начала 1930 года свободное передвижение рабочих было запрещено. А за нарушение трудовой дисциплины и халатность были введены уголовные наказания, что увеличило количество заключенных в тюрьмах и лагерях.

Однако следует признать, что индустриализация принесла немало хорошего в благоустройстве крупных городов. Так, говоря об Одессе, надо отметить, что очень активно велись работы по мощению улиц на Молдаванке, Слободке и Пересыпи. К началу 1930 года совершенно заброшенный Дюковский сад и склоны Ланжерона превратили в роскошные парки с павильонами и аттракционами. В городе открылись два новых вуза – Институт инженеров морского флота и Электротехнический институт связи имени А. С. Попова. И работы по благоустройству Одессы продолжались.

Таня стояла перед зеркалом, поправляя складки своего лучшего платья. Лиловый шелк высшего качества мягко струился между пальцев. Собираясь на вечернюю встречу с Шаховским, она испытывая довольно смутные чувства.

Никогда в своей бурной, стремительной, авантюрной жизни Таня не имела нормальной семьи. Той самой семьи, когда есть родители, дедушки и бабушки, братья и сестры, муж, дети… Так сложилась ее жизнь, что одиночество, стремление к уединению стало неотъемлемой частью ее натуры. Таня не знала, как это – когда есть другой взрослый человек, связанный родственными узами, которому не все равно, что происходит с тобой, который волнуется за тебя и готов разделить с тобой все радости и все беды…

И вот сейчас тоска об этой семье, которой никогда не было и никогда не будет, мучительными тисками сжала ее сердце.

Всю свою жизнь она мечтала об этом – стать хорошей и верной женой и любящей матерью. Но ее мечте не суждено было осуществиться.

И вот теперь, пройдя такой долгий путь, она случайно встретила человека, который мог бы стать частью этой мечты – ее братом. Тем самым братом, которого у нее никогда не было.

Таня стояла перед зеркалом, позволяя своим мыслям нестись в хаосе, который порождало в ней это новое, неведомое ей чувство. Она решила открыться Шаховскому, рассказать ему правду, и ей было наплевать на то, к чему могла бы привести такая откровенность.