Каталонская компания

На переговоры приплыли пятеро. Двое остались в лодке, а трое поднялись на борт бригантины. Первым ступил на палубу Беренгер Вентайола. Вид у него был, как у нашкодившего школьника. Если люди, которые не стареют внутренне. Волосы станут седыми, а в душе — пацан пацаном. Наверное, Беренгер ожидал, что я отнесусь к нему, как к предателю.

— Кого я вижу! — радостно произнес я и обнял его за плечи, как старого друга, с которым долго не виделся. — Был уверен, что встречу тебя здесь, что не усидишь ты дома!

— Позвали — я и пошел. Скучно дома сидеть, — честно признался Беренгер Вентайола и произнес льстиво: — Как узнал, что галеры пропали, сразу сказал, что это твоя работа.

Я пропустил последнюю фазу мимо ушей.

— Джейм Сакоман тоже здесь? — поинтересовался я, хотя был уверен, что услышу отрицательный ответ, потому что иначе бы прислали на переговоры и его.

— Не захотел он, — ответил каталонец. — Сказал, что старый уже. Видать, знал, хитрый лис, что ничего хорошего из нашего похода не получится.

Следом за каталонцем на борт поднялись двое сицилийских рыцарей, приплывших, наверное, в Афинское герцогство с бастардом Фадрике. Оба были молоды, лет двадцати, одеты в кольчуги, но без шлемов и оружия.

— Пойдемте ко мне в каюту, — пригласил я. — Выпьем вина, поговорим.

Я сел во главе стола. Парламентеры сели слева от меня, а места справа заняли Алоиз Бафо, Тегак и тринадцатилетний Александро Градениго. Последний — для симметрии. Дзан налил нам в серебряные кубки из серебряного кувшина ароматного вина и подал на серебряных блюдах восточные сладости, привезенные из Египта. Сицилийцы ненавязчиво разглядывали меня. Не знаю, что им рассказали обо мне каталонцы, но, видать, что-то очень интересное.

— Будете помощи ждать, которая не придут, или сразу сдадитесь? — спросил я сицилийских рыцарей, потому что, как понял, Беренгера Вентайолу взяли только потому, что знал меня.

— Мы не собираемся сдаваться. Будем сражаться до последнего, — с вызовом произнес один из них, который сидел ближе ко мне.

— Если бы я хотел вас перебить, то сделал бы это ночью, — сказал я. — Знаете, почему я оставил вас живыми?

— Нет, — ответили все трое парламентеров.

— Потому что каталонцы поклялись, что никогда не будут воевать против меня. Следовательно, и я не могу воевать против них. А в темноте трудно было бы отличить, кто сицилиец. — объяснил я, забивая клин между ними и каталонцами.

Беренгер Вентайола правильно понял меня. Его лицо сразу повеселело. Он показал Дзану, чтобы налил еще вина, и взял с блюда большой кусок халвы. Переговоры теперь интересовали его постольку-поскольку.

Сицилийцы поняли это и насупились еще больше.

— Вас я тоже выпущу с оружием и доспехами, если поклянетесь на Библии, что никогда больше не будете воевать против Венецианской республики и ее союзников, — продолжил я. — Кроме Фадрике. Он останется в плену до тех пор, пока не возместит весь ущерб, нанесенный нам.

— Мы его не бросим! — заявили сицилийские рыцари.

— Я не против. Можете возмещать ущерб вместе с ним, — насмешливо произнес я и посмотрел на каталонца: — Передашь нашим ребятам, что завтра утром жду их на северной оконечности острова. Без трофеев. Сдадите оружие и доспехи, а на материке получите их обратно.

— А не получится, как с турками? — спросил Беренгер Вентайола.

— Я уверен, что вы мне еще не раз пригодитесь, — ответил ему.

— С тобой мы всегда готовы воевать против кого угодно! — заверил каталонец.

— Могу вас нанять для разгрома небольшого отряда. Вашими будут все трофеи, кроме одного пленника, и по паре золотых дукатов на брата, — предложил я, словно сицилийцев не было за столом.

— Ты всегда был щедрым! — ухмыльнулся Беренгер Вентайола и, немного отодвинувшись от союзников, заверил: — Я передам нашим твои слова.

Сицилийским рыцарям, которые совсем загрустили, я сказал:

— До вечера Фадрике должен быть на борту моего судна. Или у него будет возможность погибнуть завтра утром вместе с вами.

Я не был уверен, что каталонцы согласятся воевать против сицилийцев, но и Фадрике не был уверен, что воевать они не будут. Вечером он приплыл на лодке вместе со своим оруженосцем. Бастард был довольно симпатичным малым лет двадцати двух. Кольчуга у него была покрыта красноватым лаком, шесть колец в одно. Под мышкой держал бацинет с луковичным забралом, выступающим в виде луковицы с двумя горизонтальными рядами небольших прямоугольных отверстий. Такие шлемы стали входить в моду в последнее время, встречались только у богатых рыцарей.

Утром я выслушал клятву сицилийцев и каталонцев, что больше никогда не будут воевать с Венецианской республикой и ее союзниками, отдал приказ Алоизу Бафо доставить их на материк в целости и сохранности, а сам отплыл на бригантине в Венецию, увозя с собой внебрачного сына короля Сицилии.

— Не в ту сторону ты пошел, — сказал Фадрике, когда завтракали у меня в каюте. — На севере слабое княжество Фессалийское. У него сейчас проблемы с византийцами. Вот бы и отхватил у него кусок для себя, стал независимым правителем.

— Венецианцы богаче, — возразил он.