Катар

Вот только мне не до его терзаний-переживаний. Наплевав на то, что бегающий во время войны генерал вызывает панику, понесся к себе. Чем скорей вернусь в адекватное состояние, тем лучше. А то ведь меня может потянуть и покомандовать. Опасаюсь, что галактике такое боком не выйдет. «Да чтобы я, еще раз, кого-то от сумасшествия спасал!» — промяукал, падая в кровать. «Будет надо — сделаешь», — ответил внутренний голос. С тем и провалился в глубокий оздоровительный сон.

* * *

Под пение птиц и шелест листвы Палпатин, выполняя предписания медиков, неспешно прогуливался по желтым дорожкам парка, раскинувшегося вокруг здания клиники. Порыв искусственного ветра принес ароматы цветущих кустарников. Улыбнувшись, Шив дошел до лавочки, оформленной под резной светлый камень и присел, укрывшись в тени от направляемого орбитальным зеркалом солнечного света. Бросив взгляд на закрепленный браслет, он только усмехнулся, еще почти четыре тысячи шагов из предписанной нормы находить осталось.

Разумеется, он давно уже поправил здоровье Силой, но не спешил демонстрировать чудесное исцеление. Палпатин изрядно радовался удачно случившемуся сердечному приступу. На фоне всех бед и неудач, постигших Республику, его положение тяжелобольного оказалось весьма выгодным. Рейтинги взлетели до небес. Не зря он годами пестовал свой образ. Кропотливая работа над имиджем дала результат. В примитивном сознании обывателей — его болезнь и проблемы Республики оказались прочно связаны. Сам Палпатин до глубины души презирал тех, кто оперировал эмоционально-образной картиной мира, однако — это не мешало ему ее использовать. Теперь же он пожинал плоды многолетних трудов. С глубоким удовлетворением констатируя факт — для населения он стал символом, превратился в зримое и материальное олицетворения того, что они звали Республикой.

Его заваливали письмами, жалели, хвалили, переживали, поддерживали, но главное — на него надеялись. Его умоляли спасти. «Идеально», — усмехался Палпатин, одаривая всех и вся знаменитой, чуть грустной улыбкой усталого, мудрого, много повидавшего и понимающего человека, несгибаемо несущего тяжкое бремя. Оступился? Бывает, никто не совершенен. «Именно проявленной вовремя слабости мне и не хватало, но затягивать с ней не стоит, чревато», — прошептал он поднимаясь. Доходить поскорей и за работу. До конца декады полежу, а там и «побег» устроить можно. Возмущающиеся на камеру врачи, сетующие на то, как много он работал, прекрасно закрепят уже достигнутые результаты.

Отправившись дальше бродить по дорожкам парка, Палпатин постепенно переключился на куда более актуальное. После правильной подачи новости о болезни, приправленной нужным посылом, он стал для граждан героем. Подсунуть в примитивные головы мысль о том, что он, в некотором роде, пал на посту, грудью пытаясь защитить электорат, оказалось проще простого. При этом, он оказался над схваткой. Инфаркт вывел его за рамки игры. Его просто невозможно было хоть в чём-то обвинить и упрекнуть. Идеальное положение.

Конечно, разрушение верфей и гибель множества строящихся боевых кораблей — весьма серьёзно скажется на ходе войны. Тем не менее, куатцы сохранили огромные запасы кристаллов. На какое-то время это полностью нивелирует потерю Кристофсиса. Перешедшие на сторону сепаратистов тионцы, вообще не беспокоили Палпатина. От их нищего скопления одни только проблемы. Особенно теперь, когда адмирал Тренч отбросил войска Республики. «Не придется тратить силы и ресурсы», — улыбнулся канцлер, остановившись полюбоваться плавающими в фонтане рыбками. Просто ему сообщили о засевшем на окраине парка папарацци, и он решил воспользоваться моментом. Вообще, изображая из себя глубоко больного, но быстро идущего на поправку, Палпатин получил самое главное — время подумать.

Сделав вид, что воровато оглядывается и мысленно посмеиваясь над сетевыми «умниками», которые не упустят момент позубоскалить, он вытащил из-под полы маленький инфодек. Похожий на коммуникатор прибор вывел голограмму с перечнем рассортированных по группам документов. Решив, что для папарацци этого довольно, Палпатин поспешил скрыться в беседке.

Положив инфодек на стол, и чуть не чихнув от источаемых бутонами цветущих вьюнов ароматов, он развернул личное дело Свеза. Разумеется, в свете последних событий, тот не мог не привлечь повышенного внимания. Естественно, у Палпатина имелась о нем самая полная информация. Как-никак, ставший героем республики, Энакин давно уже к катару неровно дышал. «Да, удачно с мальчиком получилось», — ушли в сторону избранного мысли Палпатина. На фоне всех провалов, трижды одержанные им победы превратили Скайуокера в сияющий на небосводе сверхновой звездой символ. На молодого рыцаря-джедая обыватели надеялись лишь немногим меньше, чем на самого канцлера.