Катар

Закончив медитировать, Энакин открыл глаза и некоторое время просто смотрел и слушал. Журчание многочисленных фонтанов и ароматы растений из сотен миров навевали умиротворение и покой. После трудного дня, проведенного за проверкой лояльности сенаторов и чиновников, занятий с юнлингами и прочих дел — это было то, что нужно. Его губы чуть дрогнули в мимолетной улыбке, а сам он, вздохнув про себя, подумал: «И почему, дурак, раньше всей этой красоты и прелести медитаций не осознавал». Разумеется, теперь он мог себе ответить, но не стал этого делать. Пройденный этап.

Поднявшись на ноги, поправив рукав и прогнав по телу волну Силы он поспешил в выделенные для них с Падме комнаты. Интуиция, которую он раньше игнорировал в вопросах касающихся жены, четко свидетельствовала — любимая освободилась и ждет его.

— Привет, — аккуратно обнял своего ангела Энакин.

— Привет, — улыбнулась в ответ Падме, и коснулась его губ своими.

— Толкаются, — ощутил детей Энакин.

— Здороваются, — улыбнулась Падме, опустив руку на живот.

— Как ты? — спросили они одновременно, когда опустились на диван.

Посмеявшись от того, что тут же предложили друг другу рассказывать первым, они решили уделить внимание поданному С3ПО ужину. Поблагодарив дроида и обняв любимую, Энакин коснулся Силой жалюзи, давая звездному свету проникнуть и наполнить собой их маленькую комнатку.

— Что думаешь обо всем происходящем? — решила начать серьезный разговор Амидала.

— Ужасно, — качнул головой Энакин, потершись щекой о макушку жены.

— Сенаторы, — понимающе вздохнула она в ответ.

— Ты себе даже не представляешь, как же это тяжело. Все эти проверки на лояльность…

Энакин скривился, отгоняя наваждение-воспоминание. Сонм воспоминаний.

— Они все боятся, что мы раскопаем их темные делишки. Вспоминают о своих грехах и неблаговидных поступках, а мы, волей-неволей, все это улавливаем, даже когда отстраниться пытаемся. Столько грязи и мерзости я даже на передовой не видел и не ощущал.

— Тяжело, — сочувственно погладила руку мужа Падме, стараясь выразить свою поддержку.

— Очень, но среди них действительно есть предатели, — ответил с благодарностью Энакин. — Правда, не все из тех, кого на дознание отправили, из-за этого за решетку попадают.

— М? — шевельнулась Падме в его объятьях.

— Некоторые из опрошенных вообще не достойны жить. Я сам уже с десяток таких личностей в предатели записал.

Энакин не собирался врать любимой, а потому и говорил, как есть.

— Ты правильно сделал, — кивнула Падме, не понаслышке знакомая с той клоакой, в которую уже давно превратился сенат. — Пусть измена лишь повод, но дознание их подноготную вскроет, а законы еще никто не отменял.

— Я тоже так решил. Но знаешь, больше всего меня смущает то, что все, кого я отправил за решетку, ярые сторонники канцлера и возвысились при Палпатине.

— Он больше десяти лет на должности, — шевельнула плечом Падме. — Возможно — просто совпадение?

— Может быть и так, — не стал спорить Энакин, — вот только что-то ощущения у меня странные возникли, когда я впервые закономерность заметил.

— Поговори с Кеноби или Йодой, наверняка они дадут совет.

— Не хочу их отвлекать, у них и так времени нет, не понимаю, когда они вообще спят. Лучше напрямую к канцлеру схожу. Давно с ним не общался, он же мне почти как Оби-Ван был.

— Не уверена, что это разумно. Палпатин сильно изменился. Война и власть его подкосили. Осунулся весь, морщинами пошел.

— Вот и проведаю старика, может — хоть ненадолго от мыслей тяжелых отвлеку.

— Попробуй убедить его отказаться от чрезвычайных полномочий, — осторожно попросила Падме. — Этот его приказ о бомбардировках и патриоты при офицерах… Я боюсь, он установит диктатуру и превратит войну в бойню.

— Поговорю, наверняка у него есть веские причины так поступать. Возможно, мы просто чего-то не знаем или не понимаем. Все же, тех, кто предаст Республику за кредит-другой, действительно много. Лучше попробую убедить его начать мирные переговоры.

— Бесполезно, — вздохнула Падме. — Я и другие с ним не раз говорили. Он верит в победу, да и просто не слушает. Боюсь, он либо удила закусил, либо вообще разумом повредился.

От последнего предположения любимой Энакин всерьез задумался. Одной из основных причин, почему он еще не встретился с Палпатином, было наступление Конфедерации. Он понимал, что тому сейчас не до пустопорожних разговоров. Хатты, пропустившие флот КНС через свое пространство, прорыв, а по сути — и полный разгром юго-западного фронта, проблемы с переброской и набором войск, общее тяжелейшее положение, все это могло и куда более молодого и крепкого человека сломить, а ведь канцлер далеко не юн. К тому же, у него уже был один сердечный приступ.

— Я аккуратно прощупаю его Силой, — принял решение Энакин.

— Ааа-га, — зевнула Амидала. — Идем спать, поздно уже, а дел завтра много.

Спорить с очевидным не имело смысла, потому он просто подхватил на руки и отнес в спальню своего смеющегося и нежно, с любовью, прижимающегося к нему ангела. Все еще стесняясь своих протезов, перед тем как раздеться, он погасил свет и задернул телекинезом плотные шторы.