Катарина

Мысленно выругала себя, что никак не могла привыкнуть к бешеному движению в Мюнхене. А потом очнулась, когда офицер одной рукой все еще сжимал мою талию, а другой удерживал рукав, где находился конверт с письмом от тетушки.

Я вскинула испуганный взгляд. Сердце бешено колотилось в груди, а в нос молниеносно ударил терпкий запах сигарет, которыми пропахла его серая шинель. Взгляд его не изменился. Синие непроницаемые глаза глядели на меня сверху вниз в сочетании с привычной хмурой морщинкой на межбровье. Над левой бровью я вдруг заприметила едва заметный шрам, пересекающий середину брови. Он был настолько светлый и неприметный, что нужно было сильно сосредоточиться, чтобы издалека заметить заживший рубец. Я разглядывала его лицо с идеально ровными немецкими чертами всего пару мгновений, но почти сразу же спохватилась.

— Уберите… уберите от меня… руки, — пробубнила я, боясь пошевелиться, находясь на столь близком расстоянии от немецкого офицера.

— Было бы лучше, если бы вас сбили? — усмехнулся он. — Или это вы так благодарите?

Мужчина не упускал шанса съязвить и лишить себя удовольствия с легкой ухмылкой на лице разглядывать мое смущение. Но почти сразу же спохватившись, быстро отпустил меня, словно пальто мое было сплошным раскаленным железом. Вот только рукав с письмом не оставил его равнодушным, поэтому он тут же грубо засучил его и вытащил конверт.

— Это чертово письмо было ценой пропажи Артура?!

Его взгляд вмиг переменился. От хмурого и непроницаемого выражения лица не осталось и следа, и на смену ему пришел взгляд разъяренного хищника, готового в любой момент напасть на свою жертву.

Меня обдало холодным потом. Я не знала, чего от него ожидать. Я боялась, что он с яростью разорвет письмо на мелкие кусочки, чтобы мне не удалось воссоединить его. Я боялась, что он достанет из кармана зажигалку и показательно подожжет потрепанный конверт, с нескрываемым удовольствием наблюдая за моими страданиями. В миг даже промелькнула мысль, что он вот-вот ударит меня, поэтому я испуганно уронила лицо в ладони, ожидая любой участи.

— Я всего лишь хотела… — я сдавленно пискнула, но запнулась, так и не закончив предложение. — Это единственная ниточка, которая связывает меня с родиной. Прошу, не забирайте!.. Я целый год ждала хоть что-то…

— Вам никто не запрещает отправлять и забирать корреспонденцию, Катарина, — раздался на удивление спокойный и уверенный голос Мюллера без единого намека на привычную ухмылку. — В следующий раз вы можете пойти на почту в сопровождении полиции и показать свои немецкие документы, которые вам вручили в распределительном центре.

Я медленно раскрыла лицо и с опаской приняла конверт из рук офицера. Затем сложила его пополам и наспех засунула в миниатюрную сумочку.

— Алекс? Алекс, это ты? — вдруг послышался звонкий голос молодой женщины. — Не думала, что застану тебя здесь… Значит слухи не врут…

К нам подошла девушка в элегантном черном пальто с утягивающим поясом, с помощью которого она демонстрировала осиную талию. Оно едва прикрывало ее худые колени, а воротник у пальто имел изящную треугольную форму. На шее красовался белоснежный шелковый шарф, при одном взгляде на который можно было разориться. Ее серые пронзительные глаза скользнули по мне сверху вниз; губы, накрашенные алой помадой, искривились в натянутой улыбке, а тонкие кисти в белых кожаных перчатках, крепче стиснули ручки дорогой кожаной сумочки квадратной формы. Едва ли не сразу я подметила ее тонкую темную родинку над верхней губой и холодные стеклянные глаза, за которыми скрывалось высокомерие.

Как только она закончила откровенно разглядывать меня, тут же поправила миниатюрную черную шляпку на блестящих каштановых волосах, которые легкой волной лежали на плечах, а затем подняла любопытный взгляд в сторону знакомого офицера.

— Все еще веришь слухам, Лиззи? — с ноткой пренебрежения ответил Мюллер.

— Ты же знаешь, в моем положении обмениваться слухами — это единственное развлечение, — с ухмылкой ответила Лиззи. — Не поделишься сигареткой?

Мужчина тут же достал из кармана позолоченный портсигар и поделился зажигалкой с девушкой. Она, не снимая кожаные перчатки, с не скрывающим наслаждением вдохнула табачный дым, и на белоснежной сигарете остался ярко-красный след от ее помады.

— Ну и как звать твою подружку?

Девушка лет двадцати пяти выдохнула очередную порцию облака серого дыма, а затем вопросительно подняла бровь, вновь принимаясь оглядывать меня с ног до головы.

— Лиззи, прекрати, она не…

— Китти Штольц, — представилась я, слегка склонив голову, не давая Мюллеру ни единого шанса на правду. — Приятно познакомиться…