Катарина

Я неловко прочистила горло, робко улыбнулась, и коротко кивнула. А затем и вовсе решила немедленно сменить тему со столь щепетильной на вполне обыденную.

— Скажите, как Мюллер с его чином общается с простым рядовым?

Он надменно хмыкнул, устремив взгляд в здание напротив.

— В этом и отличие СС от службы в Вермахте. У нас нет того официоза и жесткой дисциплины. Мы нередко обращаемся к офицерам на «ты», не называем их господами, как в Вермахте, а в свободное время зовем друг друга камерад. В дивизиях мы все друг другу товарищи, — рядовой Вальтер вновь затянулся сигаретой, выпустил серый дым в небо и продолжил. — Мы познакомились с Мюллером, когда он был еще унтер-офицером и только-только получил звание унтерштурмфюрера. Уже тогда он отличался от других тем, что общался со своими подчиненными на равных, всегда помогал и шел им навстречу. Может быть это из-за относительно молодого возраста… Поскольку офицеры его чина… подполковники и полковники в Вермахте относятся к своим рядовым едва ли не с презрением. Будто с офицерскими погонами забываются те времена, когда они были рядовыми…

— Я покажусь чересчур любопытной, если задам вам еще один вопрос? — я вопросительно вскинула брови.

— Никак нет, фройляйн Штольц, — Макс покачал головой с забавной улыбкой на устах, и я вдруг отчетливо ощутила, что он отличался от чопорных и официозных немцев. От него веяло какой-то необъяснимой теплотой.

— Почему вы так странно вели себя несколько часов назад?

Парень удивленно вскинул брови, сделав затяжку. Спустя несколько секунд он медленно выдохнул клубы дыма и ответил тихим голосом:

— Как «странно», как и положено уставу? — он усмехнулся и поднял два изумруда к звездам. — Понимаете, фройляйн Китти, я опасался, что вы окажетесь такой же высокомерной особой, как… впрочем, как и все женщины, чьи отцы и мужья имеют высокие чины. Но после нашей встречи я понял, что вы отличаетесь от них. Надо признать, Мюллеру чертовски повезло…

— Благодарю вас, — я коротко кивнула ему в ответ.

— За что? — искренне удивился рядовой.

— За откровенность, — призналась я с улыбкой на устах.

Макс расплылся в добродушной улыбке, обнажив зубы. Он хотел было что-то сказать, но вдруг откуда не возьмись прогремел суровый голос Мюллера:

— Китти, в кабинет. Живо.

Мужчина с расстегнутым кителем и без офицерской фуражки поднялся на крыльцо и быстрым шагом прошел мимо нас в здание, оставив меня в полном недоумении. Вальтер успел выпрямиться перед старшим по званию, но продолжил как ни в чем не бывало докуривать сигарету. Мы переглянулись, как только входная дверь за Мюллером захлопнулась: я испуганно поджала губы, а парень непринужденно пожал плечами, мимолетно улыбаясь.

Я побежала вслед за офицером, догнав его, когда тот уже вошел в кабинет.

— Не смейте сближаться с Вальтером, — хладно заявил Мюллер, не оглядываясь.

Он равнодушно сложил руки на груди с недовольным видом, и некоторое время глядел на меня исподлобья.

— Это приказ или угроза? — с вызовом спросила я, прикрыв дверь.

— Если вы не понимаете, насколько вам опасно сближаться с солдатами, Катарина, то я вынужден вам об этом напомнить, — невозмутимо ответил офицер, разглядывая мое лицо. — Рядовые не прикроют вас, в случае опасности. И вообще, никто в этом здании не заступится за вас, вы же понимаете?..

Я сняла пальто и не глядя бросила его на софу, куда и уселась следом.

— Я всего лишь поддержала беседу с рядовым Вальтером. Он показался мне довольно милым и не сверлил меня хмурым и вечно недовольным взглядом. По крайней мере, он хотя бы умеет улыбаться… в отличие от вас! — я громко выдохнула, подавив желание закатить глаза. — Да и вообще… если вы ты сказали это в более вежливом тоне, я бы восприняла ваши слова всерьез.