Катастрофа

Малл и Мийя разминают у машины занемевшие ноги и кряхтят. Малл первой обретает способность двигаться и, прихрамывая, спешит за детьми, лицо у нее возбужденное и смеющееся. Но вдруг она замечает Ильмара, останавливается на полушаге, и лицо ее мрачнеет… Как-то она зашла по делу к Ильме и Марту домой, то есть в ателье, как они его называют. Их не оказалось дома, но это не смутило ее, потому что у всех сестер и братьев имелись ключи от квартир друг друга. Поджидая их, — а ей и прежде доводилось так ждать, — она осмотрелась по сторонам и увидела на столе кипу отпечатанных на машинке листов. Сперва она решила, что это какая-нибудь статья Марта, но там не было ни одной формулы. То была повесть! В ней шла речь о ее матери и обо всей их семье, только муж Малл почему-то оказался пьяницей. Это было уж слишком! На первой странице стоял заголовок «Как вывозили навоз» и девичья фамилия Ильмы. Малл настолько расстроилась, что поехала к матери жаловаться. К кому ей было еще обращаться? Оскар так и так бы не захотел ее выслушать, да он и не разбирался в подобных вещах: единственная книга, которую он читал, и до сих пор дочитывал, это «Похождения бравого солдата Швейка»; верной подруги Малл, занятая своей семьей, не успела завести; Март, которому она до сих пор доверяла, теперь казался предателем; отец лежал в могиле. Оставалась только мать. У Марта мать выпытала, что повесть сочинила вовсе не Ильма, а ее брат Ильмар и что это совсем не повесть, как те, что печатают, а киносценарий, но эти сценарии, как правило, оседают где-нибудь в шкафах… А теперь этот сопляк добился того, что по его сценарию будут снимать фильм! Тема якобы актуальная! Ну конечно, почему бы ему и не писать, если готовый материал по двору бегает! Мать говорит, что тебя от этого не убудет, но еще как убудет! По какому праву этот молокосос своими длинными тонкими пальцами копается в их жизни!.. Хоть бы все по-честному было, но зачем же поклеп наводить! Откуда ему знать, что у Малл на душе, а он пишет, что Малл только и думает о том, как бы побольше добра наскрести! Март объясняет, что это, дескать, не она, а тип! Пусть бы тогда он из Марта сделал этот тип! Так ведь не сделал, Марта он боится, Март — его зять и к тому же давал ему советы, — откуда городскому мальчишке знать, как вывозят навоз, всего-то один раз и видел, как это делается… Состряпали на пару типаж и наделили его внешностью Малл, разве это честно! И Малл даже не знает, на кого ей больше обижаться: на этого чужого мальчишку, вроде бы такого скромного и благовоспитанного, или вовсе на родного брата… Она кидает взгляд на Оскара, как бы ища поддержки. Но Оскар в эту минуту с оханьем распрямляет спину, осматривает машину и ругает взбесившуюся корову.

12 За столом

Кухонный стол раздвинут, чтобы уместилась вся семья. Чего только нет на столе: холодное и горячее, соленое и сладкое. Здесь и блюдо с селедкой, и шпроты, и пончики; в мисках и баночках варенье разных сортов: брусничное, из черной смородины, чернослива, морошки; миски с медом, маринованными и квашеными грибами, с солеными огурцами; салаты из свеклы и тыквы в стеклянных чашках, большое блюдо с горячей свининой и морковью с брюквой, горячая, только что с плиты картошка, большой домашней выпечки серый хлеб, кувшин с молоком, чайник, графин с самодельным вином и прочие разности.

Эве презирает эти «оргии». Особенно потому, что ей не удержаться, непременно наедается до отвала. Но сегодня она не станет есть! И она кидает на сидящих за столом враждебные, осуждающие взгляды.