Катастрофа

— Вы, к сожалению, правы. Я получил от Нины Николаевны письмецо. Пишет, что только теперь, «при немцах-освободителях», началась «настоящая жизнь». Зовет в Париж… ^[12]

— И что же вы ответили?

— Да ничего не ответил. На такие письма не отвечают, если их автор дама, а если мужчина, то вызывают на дуэль. Нет, автором книги указан какой-то неведомый мне Александр Покровский. Знает кто-нибудь такого?

Такого никто не знал. Наверняка — псевдоним.

— Почитайте нам, Леня! — Бунин протянул Зурову книжку.

Зуров, по давней любви к художественному чтению, любил блистать в обществе. Вот и теперь, то понижая голос, то патетически возвышая, произносил:

— С 1915 года русское масонство становится определенно революционным и явно заговорщицким. На первых ролях Гучков, Керенский, Некрасов, князь Львов и другие. Масоны энергично работали над планами дворцового переворота в различных вариациях. Переворот не удался, и масоны употребили все силы, чтобы использовать 1917 год. Это им удалось вполне. В 1917 году масонами было совершено самое крупное преступление: им удалось навязать стране масонское правительство, которое и привело Россию к гибели. Сейчас уже нельзя отрицать, что русским масонам принадлежит «честь» подготовки, избрания и назначения Временного правительства, все главнейшие деятели которого были масонскими столпами.

К масонским ложам принадлежали: Авксентьев, Бронштейн (Троцкий), Зиновьев (Апфельбаум), Раковский, Розенфельд (Каменев), Савинков, Свердлов, Собельсон (Радек), Ульянов (Ленин), Финкелыптейн (Литвинов), Чайковский Н. В., Чернов и другие.

Зуров прервался, потом рассмеялся и продолжил:

— Еще любопытный перечень масонов, работавших в эмигрантских газетах. Вот «Последние новости». Надо же — сам Алданов! Затем Эйхенбаум (Волин), Борис Мирский, Соломон Поляков-Литовцев, Дон-Аминадо, Яша Цвибак…

Все с недоумением переглянулись.

— Да мало ли что можно написать в таком листке, — вступился за собратьев по перу Бахрах.

Никто не возразил, все молча согласились.

Зуров с энтузиазмом продолжал чтение:

— Вот почему было так трудно русским национал-патриотам выявлять свое лицо и преодолевать массу обидных препятствий…

Бунин прервал:

— Леня, хватит!

— Иван Алексеевич, пойдемте гулять! — позвал Бахрах на ставшую обычной вечернюю прогулку.

Бунин согласно кивнул:

— Душа разгула требует!

5

Близ города Мюнстерэйфаль в Рейнской области, в красочном местечке под кодовым названием «Вольфсшлюхт» в декабре 1941 года расположилась ставка вермахта.

Помещения были обставлены в соответствии со вкусом хозяина — Гитлера: только самое необходимое. Из роскоши — на стенах картины старинных мастеров и гравюры любимого фюрером Мартина Шонгауера.

В тот час, когда Бунин прогуливался по каменистым дорожкам захолустного Граса, фюрер принимал ужин. В столовой за массивным дубовым столом сидели еще двое — Геббельс и некий Генрих Гейм, юрист по образованию, любимец фюрера. Гейм считался знатоком изобразительного искусства и его вкусы пришлись по сердцу фюреру. Кроме того, Гейм стенографировал застольные беседы шефа.

Гитлер, с отвращением относившийся к «убоине» и всячески проповедовавший вегетарианство, с насмешкой посмотрел на Геббельса:

— Бедный мой Йозеф! Что ж вы так на угрей набросились? А вы знаете, на какую приманку их ловят? — Гитлер хитро посмотрел на приятеля и звонко рассмеялся: — Их ловят на дохлых кошек!

Геббельс вытер салфеткой рот и невозмутимо ответил:

— Нас всех ловят на какую-нибудь приманку: женскую красоту, ордена, почести, деньги…

— Это верно! — согласно кивнул головой Гитлер, с аппетитом обгладывая кукурузный початок. — Особенно на деньги! Меня всегда возмущала несправедливость в оплате труда. Помните, у нас была мода на юмористов, которые все сплошь были евреями? Выйдут на сцену берлинского «Метрополя» или другого театра, минут пятнадцать говорят публике всякие гадости и получали в месяц за свои гнусности до четырех тысяч марок. Это же колоссальные деньги!

— Зато бедные танцовщицы редко когда получали 70–80 марок! — согласился Геббельс.

— Вот-вот! А ведь им, чтобы сохранить форму, нужно ежедневно по нескольку часов репетировать. Куда им деваться, в бордель? Я приказал увеличить им жалованье в три раза. Кстати, — в голосе вождя послышались нотки упрека министру пропаганды, — мы даже слова не проронили о том, что десяткам тысяч немцев улучшили достаток.

— Я упомянул про юмористов-евреев. А ведь лет десять тому назад весь наш народ понятия не имел о том, что же такое еврей. Что там немцы! Многие евреи сами не сознают разрушительного характера своего бытия. Мы не знаем, почему так заведено, что еврей губит народ, среди которого живет.

— Пример — Троцкий, — вставил слово Гейм. — Среди русского народа он вызвал волну антисемитизма.