Катастрофическая История о Тебе и обо Мне (ЛП)

— Сэр? — Я попыталась подойти к нему поближе, но автобус внезапно свернул, и меня отбросило на сиденья.

Прыг, прыг.

Я попыталась снова, постепенно продвигаясь по проходу.

— Сэр? Пожалуйста, сэр. — Я продвигалась сиденье за сиденьем, дюйм за дюймом, медленно продвигаясь по салону и пытаясь не упасть в процессе.

Мои туфли слегка прилипали к полу. Словно кто-то пролил на него газировку и не потрудился убрать за собой. У меня ушла минута, но я наконец-то оказалась на сиденье прямо позади него. У меня слегка кружилась голова от укачивания.

— Извините, — попыталась я снова, на этот раз громче. — Не могли бы Вы подбросить меня до дома? Он на Магеллан Авеню 11, недалеко от Кабрилло.

— Не в моей компетенции делать внеплановые остановки.

Внезапно, я занервничала. Как же мне попасть домой? У меня нет с собой ни телефона, ни денег.

— Где все остальные?

Прыг, прыг, прыг.

— Уже слезли.

— Как долго я спала?

Прыг.

— Долго.

— Почему Вы меня не разбудили?

— Не моя проблема. — Он дотянулся до микрофона. — Последняя остановка через две минуты. — Громкоговоритель зафонил, издав пронзительный звук. Я поморщилась, закрывая уши.

Мы ехали в полной тишине, была ночь, пока я не почувствовала, как автобус закряхтел и перешел на более низкую передачу. Мы замедлялись. Шины захрустели, когда мы свернули на устланную гравием стоянку, над нами сиял красный неоновый свет.

Наконец, автобус замедлился. Он издал нечто похожее на вздох облегчения, когда дернулся еще раз и остановился в парке. Я протерла другое чистое пятно на запотевшем стекле, и попыталась прочесть странно знакомую неоновую вывеску.

Погодите. Что?

В мгновение ока, у меня закружилась голова и забытые образы, звуки и запахи ворвались в сознание. Торнадо горячей, разрывающей боли, падающих звезд и бездонных черных дыр. Смеха и слез, отголоски мальчишечьего крика через затуманенное шоссе, заваленное обломками разбитого мотоцикла. Свечи и клаустрофобия, земля, огонь и грязь, просачивались, прожигая дыры.

Я схватилась за голову. Мой мозг будто бы хотел взорваться. Толчок.

Выпустите меня.

Скрежет.

Помогите мне.

Терзание.

Прошу.

Безмолвие. Тишина. Усталость. Тьма. Бесконечность.

Голос старика возник из ниоткуда, отрезвляя меня.

— Вот и всё, все ушли.

Я, дрожа, проглотила комок в горле. Жжение и боль прошли так же быстро, как и возникли.

— Где я? — прошептала я.

Нигде. Я — нигде.

— Конечная остановка. — Он потянулся к желтому рычагу и дернул его, тот с хрюканьем поддался.

Когда дверь автобуса распахнулась, повеяло прохладным воздухом, и я обратила внимание на знакомый запах океана, смешанного с полевыми цветами. Только теперь, в нем возник какой-то новый оттенок. Что-то вроде грязи. А еще от него несло холодом. Я обхватила себя руками и пожалела, что на мне нет куртки. Нет, моей толстовки. Той самой, с пингвиненком.

У меня по-прежнему оставался еще один вопрос, но что-то подсказывало мне, что ответ мне не понравится.

— Сэр?

Его дымчатые глаза впились в мои, когда я сделала долгий, нервный вдох.

— Какая остановка конечная?

Он кивнул на открытую дверь:

— Добро пожаловать в вечность.

Глава 6 О рай — это место на земле

Рай. (Что-то вроде того?) Я не совсем уверена, как представляла себе всю эту Загробную Жизнь, но я была совершенно уверена, что это каким-то образом связано с пушистыми облаками, гигантскими водяными горками и золотистыми щеночками, а я буду день-деньской рассекать на вороном жеребце.

Не совсем.

Я вышла из автобуса и огляделась. Ладно, я уже определенно не на земле. То есть, по ощущениям, это была земля. Да и выглядела как земля. Думаю, на вкус это тоже была земля, звучит, конечно, странно. За исключением воздуха — он был чище и слаще, что твой кленовый сироп или тыквенный пряный латте.

Хамлоф, думаю, мы больше не в Канзасе.

Взвизгнув шинами, автобус тронулся с места, а я осталась совсем одна на жуткой стоянке без куртки, телефона или друга в этом мире… Внезапно, я ощутила, что под всей этой сладостью в воздухе витает нечто совершенно иное. Что-то кислое и протухшее. Некое послевкусие.

Потом я поняла.

В воздухе витал аромат увядших цветов.

Нет, увядших роз.

Как у меня на похоронах. Как тех, что положили на мою могилу, когда меня закопали. Я до сих пор слышала глухое тук-тук-тук, как один за другим цветы падали на крышку моего гроба. Я до сих пор помню, как они пахли вначале и после, спустя часы, дни и даже недели.

Отвратительно, гнилостно, сладко.

Внезапно, чем больше я думала об этом, тем больше понимала, что их запах был повсюду. На языке, в носу, даже в глотке… он душил меня мыслями о смерти, об увядании розовых лепестков. Меня затошнило, хотя у меня в желудке уже ничего не было. Но это было неважно. Меня все равно вырвало.