Катастрофы под водой

И только о второй нашей потере, «К-219», промолчать не получилось. Помешал случай: по стечению обстоятельств, именно в этот день между президентами СССР и США была достигнута договоренность о встрече в Рейкъявике. Гибель нашего подводного ракетоносца, произошедшая во время боевого патрулирования у берегов Америки, разумеется, была зафиксирована всеми средствами наблюдения противника и моментально обнародована. Попытайся мы скрыть этот факт, избежать определенных дипломатических осложнений, вплоть до отмены встречи в верхах, наверняка бы не удалось. Таким образом, впервые после Чернобыля наша система вынужденно признала перед своим народом и всем миром наличие серьезных пробелов в отечественной гонке вооружений.

Апофеозом подводных катастроф стала гибель в 1989 году уникальной глубоководной подводной лодки «К-278», более известной как «Комсомолец». По сути, лишь эта, третья потеря, открыла советской общественности «отдельные недостатки» как в системе кораблестроения, так и в организации спасения терпящих бедствие кораблей. Думаю, совершенно излишне уточнять, что весьма различной была не только реакция правительств обеих сверхдержав на случившуюся трагедию, но и отношение к осиротевшим семьям погибших моряков. В СССР родственникам выплатили мизерные деньги, и как сложилась их дальнейшая судьба, уже никого не интересовало. В апреле прошлого года в Москве и Санкт-Петербурге побывали канадские кинематографисты: они снимали фильм о погибших подводниках американских «Трешера» и «Скорпиона» и наших «К-129» и «К-219». Было нестерпимо стыдно и больно сознавать, насколько ощутима разница в материальном положении родственников заокеанских и наших. Я встречался с сыном командира «К-129» - практически все семьи погибших бедствуют...

Отличались, несомненно, и обстоятельства гибели подводных лодок. У американцев «сценарий» был одинаков для обеих субмарин: «Трешер» и «Скорпион» исчезли вместе с экипажем, не успев дать сигнал «S0S» или как-то иначе оповестить об аварии. Ни один человек не спасся. Другими, но тоже общими для всех трех наших подлодок, были обстоятельства советских катастроф. Как правило, аварии происходили на глубине, но кораблям удавалось всплыть и, дав оповещение, несколько часов или суток бороться за живучесть. Продержавшись какое-то время на плаву, лодка теряла остойчивость, плавучесть и тонула. Каждый раз были жертвы, но часть личного состава удавалось эвакуировать.

Что же объединяет все пять катастроф (шестая атомная подводная лодка, покоящаяся на дне Океана, была сознательно затоплена СССР)? Во-первых, ни в одном из пяти случаев достоверно причины трагедии установлены так и не были. Чтобы предположения специалистов обрели, наконец, силу факта, необходим подъем затонувших лодок, а это мероприятие не только баснословно дорого, но и небезопасно. Кроме того, в отдельных случаях и поднимать нечего, кроме остатков разрушенного корпуса. Во-вторых, и в Соединенных Штатах, и в Советском Союзе комиссии по расследованию причин гибели подводных лодок выдвигали практически одинаковые версии о «вражеских происках». Американцы пытались обвинить Москву в умышленном повреждении подводных лодок «Трешер» и «Скорпион», а Москва тоже не оставалась в долгу у своего противника по холодной войне. И высказывала аналогичные предположения в ходе расследования гибели «К-129» и «К-219».

Как в США, так и у нас, взаимные обвинения кораблестроителей и подводников шли бурно и продолжительно. Кораблестроители называли главными виновниками случившегося военно-морской флот, а флот, в свою очередь, считал, что причиной беды послужили исключительно конструктивные недостатки кораблей и недоработки в их проектировании... Вот уже десять лет не иссякают подобные споры в России – в связи с гибелью «Комсомольца».

Однако я убежден, что причины аварийности столь многообразного и сложного сооружения, как подводный корабль, заложены и в самой его конструкции, и в условиях эксплуатации и подготовке личного состава. Создать безотказные технические средства невозможно, как невозможно добиться и полного совершенства в умении их использовать. Сказанное с лихвой подтверждает история создания и развития техники.

Корабль, бесспорно, является мерилом достигнутого человечеством научно-технического уровня. Сравнительно малый замкнутый объем подводной лодки до предела энергонасыщен: для распределения электроэнергии по кораблю используются сотни километров кабельных трасс, тысячи приборов и механизмов, электронно-вычислительная техника. На борту субмарины находится масса оборудования, выделяющего взрывоопасные или токсичные газы и примеси. Плюс к этому — обязательное наличие оружия обычного и ядерного ракетного, плюс потенциальная опасность радиоактивного загрязнения, плюс повышенная влажность, высокие параметры энергоустановки и различных пневмо-гидроустройств... Это, впрочем, далеко не полный перечень всех, мягко говоря, рискованных условий, в которых месяцами находятся люди и эксплуатируется техника.