Катастрофы под водой

Лодку стали поднимать, операция длилась два месяца, при подъеме не все ладилось, он был рядом, на плавбазе и принимал участие во всех операциях. Параллельно велись допросы. Не знал командир, что пока он занимается подъемом корабля, на берегу идет другая работа. Герой, которому сам Главком писал восторженную записку, превращался в главного виновника катастрофы. Сначала Суворова исключили из партии, это развязало руки прокурору. А партия, освободившись от «скверны», еще до решения суда клеймила командира на партийных и служебных мероприятиях.

На совещании руководящего состава Северного флота в 1983 году адмирал В.Н. Чернавин, недавно назначенный тогда начальником Главного штаба ВМФ, так охарактеризовал обстоятельства гибели «К-429»: «Лодка упорно сопротивлялась неправильным действиям экипажа и не хотела тонуть. Но он ее все-таки потопил». (Автор присутствовал при этом разборе). Зал оживился. Впервые признана вина личного состава.

В журналистском расследовании катастрофы «К-429» Виктор Терешкин пишет: «В сентябре, в небе над Камчаткой, грохнули „боинг“. СССР демонстрировал нерушимость своих границ. А тут у подводников такой позорный случай... Надо было врезать виновному на полную катушку. „Если бы такая авария случилась далеко от базы, - сказал Суворову адмирал Сорокин, начальник Главного политического управления ВМФ, — все были бы награждены высокими правительственными наградами. А так уж очень близко утонули. Некрасиво“. Суворов был заложником системы, которой преданно служил всю свою жизнь. Чиновники ее дело свое знали. Все документы, проливающие свет на аварию, были заменены новыми. Журнал дифферентовки, который командир вынес на груди, покидая лодку, „потеряли“. Его обвиняли во всем - те самые люди, которых он выручал, те самые начальники, которых он покрывал, подписывая бумажки задним числом».

Следствие тянулось полтора года. Все открестились от командира. За это время всех, кто был замешан в истории с аварией «К-429», перевели на другие места службы. Жена командира, Зинаида Васильевна, поехала в Москву. Думала, там-то поймут, разберутся... Пошла на прием к влиятельному родственнику самого Рекункова, Генерального прокурора СССР. Женщина все рассказала, показала необходимые документы. На Политбюро, сказал родственник, - докладывали не так... Суд шел семь дней в казарме военного городка. Военный городок закрытый, казарма, где проживают подводники, тоже. Да и на Камчатку без пропуска не попасть. Впрочем, и попадать было практически некому. Приехал адвокат из Москвы, которого упросила Зинаида Васильевна. Но он перед процессом попал в автомобильную аварию, поэтому, наверное, ему больше хотелось домашнего покоя. Суворов просил вызвать в суд начальников, которые послали его в море, несмотря на его рапорты, что и экипаж, и лодка к этому не готовы. Однако судьи отговаривались и для отказа находили причины: один в море, другой в командировке, третий для суда не требуется, четвертый не относится к делу. Наивный командир принес стопку грамот, подарков, которыми его награждала система за его верную службу. Не понимал, что решение уже принято, там, наверху, а здесь спектакль в назидание другим.

«Встать, суд идет! Именем Союза Советских... Суворова Николая Михайловича лишить свободы с содержанием в колонии поселения сроком на 10 лет». Кроме того командиру вменялось нанесение материального ущерба на 20 миллионов рублей и снижение боеготовности флотилии подводных лодок. Командиру БЧ-V подводной лодки «К-429», как «сообщнику» вменили 8 лет. Прямо в казарме обоих взяли под стражу.