Катастрофы в Черном море

У меня погибло только два человека — корпуса механиков прапорщик Бедин и унтер-офицер Денега, остальные все живы, были некоторые ушиблены, но оправляются, офицеры и команда вели себя отлично. После, когда мы оставили бриг, его принесло ближе к берегу и носом уперло в купеческое судно, стоявшее совсем на берегу, через которое черкесы переправлялись на бриг и воспользовались оставленным, у офицеров и у меня погибло все без исключения. Мы ходим в чужом платье. Бриг стоит по левую сторону и подводная часть его крепка, но надводный бак и ют повреждены, часть правого шкафута выломана, внизу все переборки выбиты и переломаны, руль вышибло, и он затонул по стороне к морю, под форштевнем 9 ¹/₂ фут, на середине 8 фут, ахтерштевень[20] 7 фут. Воду почти откачал и надеюсь скоро выгрузить совсем бриг, но все же полагаю, что при ординарной воде его невозможно будет снять, потому что наносит много песку. В. пр-во может представить себе положение офицера, пережившего погибель вверенного ему судна, и потому простите мне краткость моего письма и дозволите уверить Вас, что я сделал все, что смог.

С искренним почтением имею честь быть В. пр-ва, милостивый государь, покорнейший слуга

Николай Метлин

Тендер «Луч» был несчастливее меня, его поворотило на ветер, отчего команда едва спаслась, к тому же черкесы стреляли в погибающих: на тендере утонуло — 2, убито 1 и ранены 4, всего 7 человек нижних чинов. Александр Иванович (Панфилов, командир тендера «Луч» — Л. М.) станком придавил себе ногу и теперь лежит, но опасности нет.

На пароходе «Язон» погибло 42 человека, в том числе лейтенант Бефани, Данков и мичман Горбаненко.

Тендер «Скорый» был в опасном положении, его принесло в самую речку и сильным течением едва не погубило всех, но с берегу подали конец, и никто не утонул. Командир ушиб себе руку.

Транспорт «Ланжерон» выкинуло на каменья, и он совершенно пробит, но все спаслись.

Купеческих судов выкинуто 8, затонуло 1».^{136}

Этот документ интересен не только тем, что был, очевидно, первым, в котором сообщалось о чрезвычайном происшествии на Туапсинском рейде. Конечно, были и официальные доклады командующему флотом, поступили они, вероятно, одновременно с этим письмом, попутной или специальной оказией в виде авизо-посыльного судна. Это письмо позволяет почувствовать, какие уважительные отношения между офицерами были на Черноморском флоте в то время. Конечно, адмирал Михаил Петрович Лазарев, первооткрыватель (вместе с Ф. Ф. Беллинсгаузеном) Антарктиды, моряк с опытом трехкратного кругосветного плавания, причем, в командирской должности, наконец, герой Наваринского сражения, за которое его корабль «Азов» удостоился кормового Георгиевского флага, пользовался всеобщим уважением. Но когда капитан-лейтенант, командир погибшего корабля, пишет (можно сказать, даже осмеливается писать) частное письмо адмиралу, командующему флотом, причем письмо без каких-либо признаков подобострастия — это свидетельствует о подлинных демократических отношениях офицеров и о высоких человеческих качествах М. П. Лазарева.

Получив сообщения о гибели кораблей, адмирал Лазарев докладывает об этом Начальнику Главного морского штаба адмиралу князю А. С. Меньшикову (он был в этой должности более четверти века, с 1828 по 1855 год, практически все время царствования Николая I):

«19 июня 1838 г.

С последней почтой получил я от командиров парохода «Язон», брига «Фемистокл», тендеров «Луч» и «Скорый», и транспорта «Ланжерон», что вверенные им суда во время свирепствовавшего с 30 по 31 число мая у восточных берегов, против устья речки Туапсе, где расположен отряд генерал-майора Раевского, сильного шторма потерпели крушение.

Поспешая донести о бедственном сем происшествии в. с-ти, я имею честь представить у сего в копиях рапорты командиров тех судов.

Из бумаг в. с-ть усмотреть изволите, сколь надежные меры были приняты к спасению судов и команд, меры, кои могли внушить одна только долговременная опытность командиров, достойное подражания усердие их к службе и совершенное знание морского дела, и, если внимательное рассмотрение действия экипажей, тех судов во время крушения убеждает меня в сей неоспоримой истине, то не менее того нельзя не убедиться и в том, что ураган этот есть одно из явлений необычайных, при которых ярость стихий берет верх над всеми усилиями ума и опытности человеческой. Из сих же бумаг в. с-ть усмотреть также изволите, с каким примерным самоотвержением, знанием своего дела и бодростью духа действовали г. г. офицеры и команды тех судов во время постигшего их несчастья, в особенности же поступок командира тендера «Луч», потерпевшего крушение вне цепей нашего лагеря и долженствовавшего спасать экипаж, так сказать, под пулями превосходящего в числе неприятеля — достоин особой похвалы и особенного внимания начальства.

…На днях отправляюсь туда сам для принятия дальнейших возможных мер к спасению с погибших судов всего того, что спасти будет можно…»^{137}